ПРОЛОГ

- Принцесса возвращается с собрания советников, - мягко перебила ее Леди Жемчужное-Ухо. – У нее срочное донесение для его Светлости.

Стражники кивнули и развели копья. Леди Жемчужное-Ухо переступила порог и вошла в смежные покои, пока Мичико благодарила стражников из-под своего веера.

Вдоль стен главной палаты стояли охранники Даймё, все как один закаленные в боях и заслужившие полное доверие повелителя. Они стояли плечом к плесу, не шевелясь, их глаза были скрыты за шляпами из сплетенной лозы. Ни один из них не поднял голову, когда Леди Жемчужное-Ухо и Мичико вошли в комнату, ни одна складка на их мантиях не шелохнулась.

Тот же соратами, что был на собрании, стоял у дальнего края комнаты, преграждая вход в верхнюю палату, точно так же, как и в ночь рождения Мичико. Для стороннего наблюдателя, все представители лунного народа были неопределенного возраста и пола, но Жемчужное-Ухо наблюдала за этим соратами вот уже двадцать лет, и все ее чувства говорили ей, что это был мужчина.

Лунный советник поклонился Мичико, но на Леди Жемчужное-Ухо бросил лишь холодный, равнодушный взгляд.

- Его Светлость сейчас не принимает посетителей.

- Возможно. – Шерсть Леди Жемчужное-Ухо ощетинилась. – Однако, это не светский визит, его дочь принесла новость огромной важности.

Соратами усмехнулся, словно новости Мичико не заслуживали и секунды внимания ее отца. Этот лунный советник был извечным препятствием для всех, кто искал аудиенции с Даймё. За десятки лет служения в башне, Жемчужное-Ухо неоднократно приходила сюда для встречи с Кондой, но вместо этого всякий раз натыкалась на резкие и раздражающие беседы с угрюмым послом.

- Соратами-сан. – Мичико шагнула вперед и поклонилась, согнувшись в талии. – Мне необходимо сейчас же говорить с отцом.

Леди Жемчужное-Ухо наблюдала за тем, как он взвешивал сложившуюся ситуацию. Он присутствовал на собрании, поэтому, скорее всего, знал, о чем собиралась рассказывать Мичико. Даймё часто отодвигал свою дочь на второй план, когда духи становились активны, но она все же была его дочерью и принцессой королевства.

- Даймё не принимает посетителей, - наконец, произнес лунный советник. – Но, Принцесса, подождите здесь, и я приведу его к Вам.

Не дожидаясь ответа, соратами повернулся и поднялся по лестнице, в дальней части комнаты. Жемчужное-Ухо смотрела, как его бледный, призрачный силуэт растворился во мраке, но все еще слышала его шаги, легкие, как перо, падающее на каменный пол.

Несколько долгих мгновений прошло в полной тишине. Затем, прогремел мощный голос Даймё.

- Освободить палату.

Охранники лишь на мгновение замешкались, затем построились в две длинные шеренги и с нечеловеческой точностью маршем вышли из комнаты.

Жемчужное-Ухо нервно сглотнула, готовясь к встрече с Даймё. Отсылка солдат была знаком доверия и уважения, но она не могла не думать о том, что это также означало отсутствие всяких свидетелей в общении отца с дочерью. Если Мичико раскроет какие-либо тайны, никто кроме Жемчужного-Уха и посла соратами их не услышит.

Поступь Конды спускалась по темным ступеням, и вскоре Даймё, собственной персоной вошел в палату. Леди Жемчужное-Ухо поклонилась и услышала, что Мичико проделала то же рядом с ней. Посол кицунэ выпрямилась, сделала глубокий вдох и взглянула на Даймё.

Конда казался в точности таким же, каким он был в ночь рождения Мичико. Его лицо было все еще гладким, лишь с намеком на морщины. Его белые волосы все еще были яркими и здоровыми, завязанными в узел под ермолкой. Его пронизывающие миндальные глаза все еще хаотично летали в его голове, мечась из стороны в сторону, вверх и вниз, подобно слепым рыбкам в банке. Он был окружен ореолом бледного света, что могло быть и зрительным эффектом от факелов, горящих за его спиной. Его лицо было живым, твердым, властным и решительным. Лишь его блуждающий взгляд намекал на яростное бурление потаенных мыслей Даймё.

- Мичико, - резко произнес он. В последнее время в компании Мичико он проявлял очевидное безразличие и незаинтересованность. Сегодня, тем не менее, он распростер руки и подозвал Мичико к себе, его лицо повернулось в ее сторону, хотя взгляд продолжим блуждать по комнате. Помимо выражения лица и поворота головы, он всем своим видом походил на радушного, заботливого отца.

- Даймё, мой повелитель. – К ее чести, Мичико сохраняла чувство собственного достоинства, подобающее принцессе. Жемчужное-Ухо знала, что девушка предпочла бы броситься в объятья Конды и рассказать ему все, что она видела в едином долгом бессвязном потоке из слов и слез. Вместо этого, она неспешно подошла к отцу и позволила его длинным жилистым рукам обнять ее.

Пока он прижимал свою дочь к груди, зрачки Конды метались вверх и в бок, словно пытаясь посмотреть за плечо, не дожидаясь поворота головы. Леди Жемчужное-Ухо проследила за траекторией его взгляда и поняла, что она пытался смотреть в темнеющий проход с лестницей за ним. Она содрогнулась, вспомнив, что Конда держал на вершине той лестницы.