Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

В гости к Юджи приходил высокий бородатый гуру, с длинными, собранными наверху, как это часто бывает у йогов, волосами. У него были безумные серые глаза и пугающие манеры. Как-то раз он был с нами на обеде в Цюрихе. Он тогда посмотрел на меня своими остекленевшими круглыми глазами, а я схватил его в свои медвежьи объятия, приподнял и начал выталкивать из лифта. Каким-то образом он спровоцировал меня на такую реакцию. Юджи познакомился с ним в Индии в момент краха его попыток стать гуру. Что-то такое Юджи в нём увидел, разглядел некий потенциал и настоятельно рекомендовал ему уехать из Индии в Европу и предъявить себя как духовного учителя там. Он даже дал ему деньги на билет в один конец. В итоге горе-гуру оказался в Германии, но был вынужден убраться оттуда по причине нескольких скандальных сексуальных историй. Конечно, он любил женщин, а женщины любили его — и вот всё выплыло наружу. Что-то такое есть в этих духовных парнях. Наконец он нашёл себе красивую женщину в Швейцарии, работающую в швейцарском банке.

Каждый раз во время телефонного разговора Юджи предлагал ей свою помощь в отношениях: «Тебе нужна моя помощь, чтобы скинуть его с балкона?»

Его визит к Юджи совпал с полнолунием, и под воздействием сложившейся планетарной обстановки в нём проснулась космическая ярость. Пройдясь по комнате, он оскорбил всех по очереди. Сначала он разнёс в пух и прах нашу коллективную западную лживость, глупость и желание эксплуатировать Индию, затем его понесло и он наговорил ещё с три короба неприятных вещей.

Удобно свернувшись в кресле, Юджи невозмутимо слушал его, полуприкрыв глаза. Оскорбления брызгами разлетались по комнате. Пылая гневом Шивы, Свами честил Нисаргадатту Махараджа фразами Юджи, как какой-нибудь безумный персонаж из «Луни Тьюнз». Гуха попал под раздачу за то, что стоял одной ногой в Индии, а другой в Америке — ещё одна из фраз Юджи, а также за помощь, которую он оказывал грязным американским учёным своей «сверхпроводимостью». Гуха ощетинился, но сдержался. Я видел, как напрягалось его лицо, сужались глаза, губы превращались в одну тонкую полоску по мере того, как гуру становился всё более и более неадекватным, хвастаясь тем, что провёл много лет в Тируваннамалае — духовной столице Южной Индии.

В этот момент Гуха спокойно заметил:

— Да ладно, заткнись, ты явно там ничему не научился!

Это его не остановило, но немного поубавило пыл. Юджи предоставил ему всё необходимое пространство, позволив выплеснуть всю свою энергию. Постепенно буря утихла. И Свами замолчал.

Прошло ещё немного времени, он встал, постоял несколько минут, вперив свой безумный взгляд в Юджи, а затем вышел. Оставшуюся часть дня его встречали то тут, то там: держался он виновато и был кротким, как ягнёнок.

Пока всё это происходило, меня трясло от эмоций и желания его убить. По окончании представления у меня возник вопрос: «Кто здесь сумасшедший?» Спокойствие Юджи действовало на меня умиротворяюще, пока я не начинал слушать этого придурка и заводиться снова. Юджи считал, что если тебе что-то не нравилось, ты был волен либо сказать об этом, либо уйти, либо тихо сидеть, но сам он никогда не вмешивался, не испытывал страха и чувства его не были задеты. Его спокойствие было выражением абсолютного бесстрашия.

После этого случая Юджи долго отказывался брать трубку, когда звонил «гуру»: «Я не хочу разговаривать с этим парнем!» Он звонил ещё много раз, напрашивался в гости, но Юджи каждый раз говорил ему, что он уезжает, что планы его ещё не определены и так далее. Изгнание было платой за поведение.

После той сцены Юджи сказал: «Он сумасшедший».

Я каким-то образом понимал чувства «гуру». Его гневная тирада была речью человека, объятого пламенем. Люди такого типа никогда не вписываются ни в одно общество. Жизнь нелегка даже для тех, кто вписывается, а уж для тех, кто нет, и подавно. И всё равно я его до сих пор не выношу.

*

Калифорниец как-то рассказал мне о том, как Юджи однажды обедал в его ресторане в Калифорнии и на кухне разразился огромный скандал. Когда всё закончилось, вошёл Юджи, чтобы посмотреть, по поводу чего был весь сыр-бор. Калифорниец признался, что в середине спора ему реально хотелось ударить шеф-повара. Юджи сказал, что он очень праведный человек. «Именно в этом разница между праведником и мудрецом. Мудрец бы ударил». Непосредственная прямота его действий и близко не стояла с тем, что я практиковал в качестве «грубой живописи». Мне отчаянно хотелось действовать подобным образом, но чем больше я этого хотел, тем больше понимал, что это не что-то, что я могу выбирать. Если живёшь подобным образом, у тебя нет ни друзей, ни врагов. У тебя вообще ничего нет, поэтому тебе нечего терять. А я был привязан к такому количеству вещей, что быть простым и ясным даже в малейших действиях оказывалось невозможным. Если когда-нибудь что-то подобное и происходило, то это была случайность — такая, к примеру, как встреча с Юджи. Один его старый друг как-то сказал: «Самая большая удача в этой жизни — просветлеть, вторая большая удача — встретить просветлённого».