Читаем Публицистика полностью

Отсюда заметная вторичность многих произведений молодых. А литература, искусство вторичности, копирования не терпит. Талантливых молодых писателей надо воспитывать, надо настойчиво, если хотите, объяснять, что им наряду с писателями старшего и среднего поколения выпала на долю ответственнейшая миссия — художественно отобразить в своих произведениях зарождение и развитие новых социальных отношений людей, борьбу народов за становление и укрепление социалистического общественного строя, отобразить и запечатлеть становление коммунизма.

Читая рукописи иных молодых, я часто ловлю себя на мысли: а ведь этим авторам еще неведомо, что цель и задачи социалистической литературы и искусства именно в этом, что иные авторы еще не осознают главнейших обязанностей всякого художника, всякого таланта — отчетливо понимать, что социально-нравственные процессы противоречивы, но в этой их противоречивости, в явлениях жизни, подчас исключающих друг друга, надо видеть и выделять основные и главенствующие революционные тенденции, неостановимые тенденции постоянного социально-общественного прогресса.

И мы должны и обязаны учить молодых талантливых людей видеть и понимать все это, ибо только тогда в их произведениях появятся образы и характеры, рожденные временем и несущие все приметы нашей не простой, но героической эпохи, только тогда в персонажах их книг отразится то, чем жила и живет страна, а жизнь страны и общества станет частью личной судьбы их персонажей.

Все это еще и еще раз заставляет нас задуматься о той ответственности, которая ложится на опытных литераторов. Мы должны показывать своим творчеством пример активного вторжения в социально-нравственные сферы жизни нашего общества, давая молодым наглядный урок художественного освоения и нашей героической истории, и нашей революционной современности.

Да, вторичная писательская ориентация у молодых довольно сильна, но ориентируются они порой, сбитые с толку нашей критикой, на произведения модные, может быть, но пустопорожние. Вы заметили одну странную особенность нашей критики? Появляется порой какое-нибудь слабенькое произведение, и критика как по команде проявляет бурную деятельность. Организуются пространные печатные дискуссии об этом сочинении, публикуются мнения положительные и мнения отрицательные. Потом редакция от себя дает заключение: правы, мол, и те, правы и эти, но главное, что автор способный, он сделает для себя выводы. Ну а пока идет этот гром, молодые писатели чутко к нему прислушиваются и прикидывают: а чем мы хуже, можем и мы такое легко сочинить, пусть и о нас поговорят…

Но произведение-то, по поводу которого идет гром, повторяю, в художественном отношении беспомощное.

Еще великий Гоголь в одной из своих статей, обрушиваясь на пустопорожние мелодрамы и развлекательные, сомнительного свойства водевили, заполнившие сцены театров его времени, с горечью писал, клеймя псевдоискусство и псевдолитературу: «Какое обезьянство!.. Где же жизнь наша, где мы, со всеми своими страстями и странностями? Хотя бы какое-нибудь отражение ее мы видели в нашей мелодраме!»

«Непостижимое явление, — говорит далее Гоголь, — то, что вседневно окружает нас, что неразлучно с нами, что обыкновенно, то может замечать один только глубокий, великий, необыкновенный талант. Но то, что случается редко, что составляет исключения, что останавливает нас своим безобразием, нестройностью среди стройности, за то схватывается обеими руками посредственность. И вот жизнь глубокого таланта течет во всем своем величии, со всей стройностью, чистая, как зеркало, отражая с одинаковой ясностью и темные и светлые облака; у посредственности она влечется мутною и грязною волною, не отражая ни ясного, ни темного.

…Я воображаю, в каком странном недоумении будет потомок наш, вздумающий искать нашего общества в наших мелодрамах».

Молодой талантливый человек, идущий в литературу, не должен забывать этих слов Николая Васильевича Гоголя, самого таинственного, может быть, гения из всех гениев русской литературы.

В основу всей нашей работы с молодыми писателями должны быть положены требования нашей партии, проникновенные в своей программности и целенаправленности слова Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева из его выступления на XVII съезде комсомола. Обращаясь к работникам литературы и искусства, он, в частности, говорил:

«Партия и народ признательны и, как вы знаете, высоко ценят писателей, художников, деятелей театра и кино, чьи произведения раскрывают правду жизни, вдохновляют советских людей на самоотверженный труд во имя коммунизма».

Мы должны ориентировать молодых писателей на то, чтобы они с самых первых шагов в литературе учились раскрывать и раскрывали социальную, классовую правду жизни как в нашем прошлом, так и в нашем настоящем, сегодняшнем.

Перейти на страницу:

Все книги серии Анатолий Иванов. Собрание сочинений в пяти томах

Похожие книги

10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное