Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

Положение Татищевой давало возможность Пугачеву двинуться или к Оренбургу, или к Казани, и конечно, если бы он обладал достаточным соображением, то, видя к себе столь большое сочувствие, он двинулся бы не на окраину России, под Оренбург, а в центр, к Казани, и тогда, при отсутствии там войск, мог произвести такое замешательство, результат которого трудно и предвидеть. Насколько опасно было бы последнее движение Пугачева, мы увидим из общего очерка хода действий, а теперь должны сказать, что Пугачевым в дальнейших действиях не руководили никакие соображения: он шел куда вели его яицкие казаки, в понятиях которых овладение Оренбургом, как главным пунктом края, было первою и самою главной целью. К Оренбургу они шли еще и потому, что в случае неудачи имели путь отступления и могли бежать в Золотую Мечеть, Персию или Турцию, куда и звал их Пугачев…

После трехдневного пиршества, пьянства и неистовств в Татищевой Пугачев двинулся к Чернореченской крепости. На половине пути мятежники остановились на хуторе статского советника Рычкова, где всю скотину и домашних птиц перерезали, людей и лошадей забрали с собой, а строение выжгли. Престарелый комендант Черноречья, премьер-майор Краузе, отдав в отряд Билова большую часть гарнизона, остался с людьми больными и к службе неспособными. Еще задолго до приближения Пугачева он донес о том губернатору и получил от Рейнсдорпа приказание со всеми оставшимися людьми перейти в Оренбург. Краузе оставил Чернореченскую крепость, по большая часть живших там казаков не согласилась идти с ним, и когда пришел самозванец, то встретили его с хлебом и солью.

В Чернореченской крепости явилась к Пугачеву дворовая девка капитана Нечаева, взятого в плен в Татищевой крепости[570], и жаловалась самозванцу на жестокое обращение с нею господина. Пугачев приказал повесить Нечаева, а девку оставил при себе, «которая и была всегда при нем в стряпухах»[571].

Быстрые успехи самозванца произвели огромное впечатление на разнохарактерное население Оренбургской губернии, и пример Падурова под Татищевой подействовал на многих: командированные в числе 500 человек башкирцы не пришли по назначению и предались самозванцу, а 300 человек сеитовских татар, посланные к Билову, возвратились в Оренбург, жители которого с ужасом узнали о падении Татищевой, разбитии отряда Билова и о занятии Пугачевым Чернореченской крепости. Всего 28 верст отделяли теперь самозванца от Оренбурга, и на этом пространстве не было ни одного пункта, способного оказать сопротивление мятежникам: город прямо подпадал под их удары, а между тем и он находился почти в беззащитном состоянии. За выводом большей части полков в действующие армии, вся Оренбургская губерния охранялась тремя легкими полевыми командами[572], несколькими гарнизонными батальонами и местным казачьим населением. Все это было разбросано на огромном протяжении пограничной линии, охранявшей наши пределы от хищничества степных народов, и, следовательно, не могло быть скоро сосредоточено. Поэтому на первый случай генерал Рейнсдорп предписал: 1) коменданту Верхнеозерной дистанции, бригадиру Корфу, командировать в Оренбург с пяти крепостей его дистанции по 20 человек, и 2) оренбургскому обер-коменданту, генерал-майору Валленштерну, собрать немедленно в город всех солдат из ближних отлучек и указать каждому батальону, куда собираться по тревоге.