Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

Войсковая канцелярия уверяла Рейнсдорпа, что все войско будет служить верой и правдой; что по границе наблюдается всякая предосторожность; что нижние чины Алексеевского полка отправлены в Оренбург, а капитан Дурново по болезни и холодному времени не может оставить Яицкого городка, «но когда теплый воздух быть имеет, тогда и означенный капитан ехать, да и больных и раненых с собой взять намерен».

Таким образом, обе стороны обманывали друг друга: войско уверяло, что оно в тишине и спокойствии, а между тем грабило и разоряло дома и имущество послушной стороны, а Рейнсдорп – что он как бы не признает особой вины за казаками в ожидании инструкции из Петербурга.

Между тем, по получении в столице первых известий о волнениях яицких казаков, в совете, учрежденном при дворе императрицы, было положено: отправить из Москвы генерал-майора Фреймана с ротой пехоты в подкрепление посланным из Оренбурга войскам, переменить нынешнее управление войска, уничтожить чины войскового атамана и старшин и, наконец, разделить всех казаков на полки, которые и подчинить ведомству оренбургского войскового начальства.

Сознавая, что подобная мера, затрагивающая коренные обычаи казаков, вызовет со стороны последних энергическое сопротивление, совет положил: до весны стараться усмирить казаков одними увещаниями, а весной: «тогда как они на ловлю [рыбную] поразъедутся, ввесть в их городок регулярные команды и, наказав виновных, исполнить полагаемое о перемене их управления намерение»[134].

Одобрив постановление совета, императрица приказала Дурново по выздоровлении явиться ко двору[135], а Рейнсдорпу принять меры к усмирению войска и наказанию виновных.

«Уже с давнего время, – писала она[136], – войско Яицкое, будучи подущаемо несколькими неспокойными и общему благосостоянию завидующими своими казаками, зачинало быть в разврате, и сколько ни старались мы оказанными ему милостями и снисхождением вывесть его из заблуждения, все наше о том попечение было, однако, тщетно. Наконец, позабыв верноподданническую свою должность и ослепясь злостным и превратным тех вредных людей истолкованием наших собственных указов, не токмо оказало оно явное непослушание, но и дерзнуло на богомерзкое убивство начальствующего в той стороне войсками нашего генерал-майора Траубенберга, войскового своего атамана и других, также на увечье и задержание отправленного к ним от лица нашего гвардии нашей капитана Дурново, а при всем том, управляясь ныне незаконным и самовольным образом, пребывает в таком еще несообразимом мнении, якобы исполнило оно сим ужасным и ненавистным поступком наше соизволение».

Полагая, что не все войско, а лишь небольшая часть его была причиной беспорядков, а остальные были вовлечены в преступление по простоте и незнанию, императрица Екатерина II поручила Рейнсдорпу потребовать главных виновников в нарушении их общего покоя и тишины и объявить, что в противном случае, вместо милосердия и пощады, войско навлечет на себя гнев императрицы.

22 апреля нарочный привез в Оренбург несколько печатных экземпляров этого указа, из коих 30 экземпляров с полковником Углецким[137] были отправлены 24 апреля к войску с приказанием губернатора публиковать указ и разослать его на все форпосты.

При этом Рейнсдорп требовал, чтобы до прибытия следственной комиссии войско арестовало главных зачинщиков и содержало их под крепким караулом, «дабы никакими средствами утечки учинить не могли»[138].

Прибыв в Яицкий городок, Углецкий, по обычаю, собрал круг и прочитал указ. Выслушав высочайшее повеление, войско отказалось признать кого-либо зачинщиком беспорядков.

– Не некоторые из нас, – говорили казаки, – а мы все виноваты пред милостивой государыней.

Не считая возможным и справедливым кого бы то ни было арестовать, войско отвечало Рейнсдорпу[139], что главными нарушителями покоя были бывшие атаманы Андрей Бородин и Петр Тамбовцев, старшина Иван Логинов, Алексей Митрясов, Матвей Суетин, Мартемьян Бородин, Иван Окутин, Нефед Мостовщиков, Федор Бородин и Кирилл Филимонов с товарищи. Эти лица, по словам казаков, были главными возмутителями и причиной всех ссор; по их наущению Черепов стрелял и побил безвинных, а Дурново не исполнял высочайшего повеления. Почему войско Яицкое, имея каждый в том обиду, все сами собой, а не по возмущению чьему, 13 января отправились к гвардии капитану Дурново просить о скорейшем исполнении указа, и хотя произошло при этом убийство, но войско не виновато, потому что оно только оборонялось. В заключение войсковая канцелярия присовокупляла, что войско во всем повинуется государыне, отправило нарочных в Петербург со всеподданнейшим прошением и содержит под арестом тех старшин, которые были на стороне Траубенберга, как виновных в открытии пальбы.