Путь Горыныча. Авторизованная биография Гарика Сукачева

На Красной площади Игорь начал с краткого приветствия, в котором совместил респект юбилярам и ушедшей молодости. «Мы хотим поздравить великую группу «Машина времени» с ее днем рождения. Уже прошло так много лет, что многие ребята, которые были лохматыми в 70-е годы, теперь облысели. И наши девчонки вечерами уже ждут домой своих дочерей и волнуются за них. Но тем не менее мы остались такими же, какими были пятнадцать-двадцать лет назад. И еще: если бы не было «Машины времени» на свете, многие из нас наверняка не взяли бы в руки гитары и не жили бы этой странной жизнью. Наше сегодняшнее выступление мы посвящаем величайшей русской группе всех времен и народов».

Веселый характер мероприятия и разношерстность аудитории (вход на концерт был свободным) предполагали, что Гарик сотоварищи, по примеру коллег, сыграют что-то общедоступное, скажем, «Напои меня водой» или «Дорожную» – мелодичные, знакомые публике по телепоказам песни. Но прозвучало десятиминутное маниакальное нечто под названием «Дорога под землю». По первой ассоциации это было где-то между моррисоновскими «Not To Touch The Earth» и «The End» в ее наиболее развернутом варианте и, скажем, «Dirty Boots» от «Sonic Youth», только дополненное страстным саксофоном. Гарик метался по сцене, смачно сплевывал на пол, извивался, сбросил куртку, оставшись в белой майке с надписью «Greenpeace», и опять доставал откуда-то из своих глубин пугающие вопросы и метафизические просьбы, которые посылал поверх милицейского оцепления слегка обалдевшей публике. «Захочешь ли ты рассмеяться, когда я тебе улыбнусь?/ Захочешь ли ты заплакать, когда я на секунду засну?/ Сможешь ли ты умереть, когда за мной навсегда закроется дверь в дорогу под землю, в норы зеленых змей, в дорогу под землю, в Ад?» Праздничек в этот момент перестал быть томным. «Научите меня рок-н-роллу и технике мысли./ Подарите мне новые книги и новую моду./ Покажите мне новые дали и новые выси./ Посадите меня на хлеб и на воду». По обе стороны от Сукачева на авансцене впадали в гитарный раж Воронов, весь в черном, и Крупский (Крупнов), весь в белом. На ударных молотил Паля. По иронии судьбы следом за ними вышло «Браво» с другим барабанщиком и аккуратным, бравурным Валерой Сюткиным. Заиграла дискотечная «Это ты, мой город Москва». Народ сразу вернулся в атмосферу беззаботного оптимизма. Тут еще раз подумалось, как правильно и своевременно разбежались Сукачев и Хавтан, и стало понятно, почему в 1994-м Паша Кузин захотел проиграть с Гариком, а не с Женей.

«Создавая «Неприкасаемых», мы выбрали лозунг из песни Димки Ревякина – «Назад в подвалы!». Опять пришла пора определить: кто с тобой, с кем ты? Сегодня это для кого-то прозвучит странно, но тогда у меня была четкая потребность: понять свое положение в новом мире. Стать несгибаемым, независимым колоссом, чтобы утверждать собственные ценности. Те, кто пошел со мной искать и делать свое искусство, уже имели право сформулировать свое кредо, не оглядываясь ни на прессу, ни на коллег, ни на поклонников. Так поступают художники в «минуты роковые». У меня они были именно в тот момент. Я испытывал мощные переживания, вместе с которыми меня посещали некие мысли, казавшиеся почти утопическими. «Неприкасаемые» возникли как идея, сопровождавшаяся экспериментами тех, кого я позвал. Мы репетировали при свечах, часами играли свободные темы, как в джазе, в какой-то мере, наверное, медитировали. И из этого получилась наша первая программа».

О «Дороге под землю» на Красной площади «Неприкасаемые» пели неслучайно. В то лето они как раз записывали в студии столичного Дворца молодежи с джазовым трио оркестра Олега Лундстрема и симфоническим квинтетом оркестра Гостелерадио тот самый первый свой альбом «Брел, брел, брел», который вышел осенью и открывался именно «Дорогой…». Для ее премьеры, обкатки и вообще заявки новой группы более значительная «трибуна», чем освещавшийся телевидением, радио и различной прессой юбилей «Машины времени», вряд ли бы нашлась. Хотя большинство зрителей, по-моему, тогда не врубились, что присутствуют при возникновении «легенды» (так указано на обложке альбома «Брел, брел, брел»). Многие считали, что перед ними все та же «Бригада С» в несколько измененном составе.