Путь королей

Элокар съежился и кивнул:

– Кто-то пытался меня убить, но ты не поверил! Я… я думал, это можешь быть ты! И я решил… я…

– Ты перерезал собственную подпругу, создавая иллюзию явного покушения на твою жизнь. Такую, чтобы я или Садеас взялся за расследование.

Элокар, поколебавшись, опять кивнул.

Далинар зажмурился и медленно выдохнул:

– Элокар, ты хоть понимаешь, что натворил? Из-за тебя во всех лагерях в случившемся начали подозревать меня! Ты дал Садеасу шанс меня уничтожить. – Он открыл глаза и посмотрел на короля сверху вниз.

– Я должен был узнать… – прошептал Элокар. – Я не мог никому верить…

Он застонал под весом Далинара.

– А что с треснувшими самосветами в осколочном доспехе? Тоже твоя работа?

– Нет.

– Тогда, возможно, ты и впрямь кое-что вскрыл, – проворчал князь. – Думаю, обвинять тебя во всем и сразу не стоит.

– Можно я встану?

– Нет. – Далинар навалился еще сильней и положил руку королю на грудь. Элокар прекратил дергаться и в ужасе воззрился на него. – Если я нажму, ты умрешь. Ребра треснут – как веточки, сердце лопнет – как виноградина. Никто не станет меня винить. Они все шепчутся – зря, мол, Черный Шип не сел на трон еще много лет назад. Твои охранники верны мне. Никто не отомстит за тебя. Всем будет наплевать.

Далинар чуть усилил нажим, и племянник выдохнул.

– Ты меня понимаешь? – тихо спросил князь.

– Нет!

Великий князь Холин вздохнул и, отпустив своего племянника, встал. Элокар судорожно втянул воздух.

– Твоя одержимость убийцами, возможно, безосновательна, – проговорил Далинар. – Или же у нее имеются весьма серьезные основания. Так или иначе, ты должен кое-что понять. Я тебе не враг.

Элокар нахмурился:

– Так ты не собираешься меня убивать?

– Клянусь бурей, нет! Мальчик мой, я тебя люблю как сына.

Элокар потер грудь:

– У тебя… очень странно проявляются отцовские инстинкты.

– Я годами следовал за тобой. Я дарил тебе свою верность, преданность и свои советы. Я присягнул тебе… пообещал, поклялся самому себе, что никогда не возжелаю трон Гавилара. И все ради того, чтобы быть твоей надежной опорой. Но несмотря ни на что, ты мне не доверяешь. Ты устраиваешь спектакль с подпругой, впутывая меня, и собственными руками возвышаешь врага, чтобы ему легче было интриговать.

Далинар шагнул к королю. Элокар съежился.

– Что ж, теперь ты знаешь, – сурово продолжил великий князь Холин. – Элокар, если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал уже десять с лишним раз. Сто с лишним раз! Похоже, ты не считаешь верность и преданность доказательствами моей честности. Что ж, если хочешь вести себя как ребенок, обращаться с тобой я буду соответственно. Теперь ты точно знаешь, что я не желаю твоей смерти. Ибо если бы желал, раздавил бы твою грудную клетку – и дело с концом!

Они с королем посмотрели друг другу в глаза.

– А теперь, – спросил Далинар, – ты понимаешь?!

Элокар медленно кивнул.

– Хорошо. Завтра назовешь меня великим князем войны.

– Что?!

– Сегодня Садеас меня предал. – Князь подошел к сломанному столу, пнул обломки. Из выдвижного ящика выкатилась королевская печать, и Далинар подобрал ее. – Погибли почти шесть тысяч моих солдат. Мы с Адолином едва спаслись.

– Что? – Элокар с усилием принял сидячее положение. – Это невозможно!

– Вовсе нет. – Далинар глянул на племянника. – Он увидел возможность отступить и позволить паршенди уничтожить нас. И сделал это. Как настоящий алети. Безжалостный, но изображающий подобие чести или неких нравственных принципов.

– И… ты хочешь, чтобы я его судил?

– Нет. Садеас не хуже и не лучше остальных. Любой из великих князей предал бы своего соратника, увидев шанс сделать это без риска для себя. Я намереваюсь разыскать способ объединить их не только на словах. Он должен существовать. Завтра, едва ты назовешь меня великим князем войны, я отдам доспех Ренарину, чтобы выполнить обещание. Чтобы выполнить еще одно, я уже отдал клинок.

Он приблизился, не сводя глаз с Элокара, и стиснул в ладони королевскую печать.

– Как великий князь войны я прикажу, чтобы Заповеди стали обязательными во всех десяти лагерях. Потом я буду руководить войной, напрямую определяя, какие плато будут штурмовать те или иные армии. Все светсердца будут принадлежать Трону, а распределять их как трофеи станешь ты. Мы превратим это из соревнования в настоящую войну, и я сделаю из десяти наших армий – и их генералов – настоящих солдат.

– Буреотец! Да нас убьют! Великие князья взбунтуются! Я и недели не протяну!

– Они обозлятся, это точно. И да, это будет весьма опасно. Нам придется куда более внимательно подбирать стражников. Если ты прав, кто-то уже пытается тебя убить, так что нам в любом случае стоит этим заняться.

Элокар внимательно посмотрел на него, потом на сломанную мебель и потер грудь.

– Ты совершенно серьезен, верно?

– Да. – Он бросил печать племяннику. – Ты поручишь своим письмоводительницам составить приказ о моем назначении, как только я уйду.

– Но ты ведь говорил, что неправильно вынуждать людей следовать Заповедям, – возразил Элокар. – Ты сказал, что лучший способ изменить людей – жить праведно и быть примером для остальных!