Путь марсиан

Он уселся на край выемки. Между ним и корпусом космолета было около двух метров свободного пространства. В других местах зазор составлял примерно полметра, а кое-где — всего несколько сантиметров. Лучше вручную и не сделаешь. Теперь оставалось осторожно расплавить лед, чтобы вода замерзла между стенками выемки и корпусом космолета.

Сатурн заметно для глаза перемещался по небу, огромной глыбой медленно уползая за горизонт.

— Сколько еще кораблей осталось встроить? — спросил Риос.

— В последний раз говорили — одиннадцать. У нас готово, значит, только десять. Из тех, что уже встали на место, семь вморожены, а на двух или трех уже приступили к снятию двигателей.

— Дело идет на лад.

— Работы много, — возразил Свенсон. — Ведь еще надо поставить главные двигатели с другой стороны. А кабели, а силовая проводка? Иногда я начинаю сомневаться, удастся ли нам это. Когда мы летели сюда, меня это как-то мало беспокоило. Но вот сейчас я сидел в рубке и твердил: «Не выйдет. Мы так и просидим здесь и умрем с голоду под этим Сатурном». Я чувствую, что просто…

Он так и не объяснил, что именно чувствует. Просто сидел и молчал.

— Уж очень много ты стал задумываться, — заметил Риос.

— Тебе что, — ответил Свенсон. — А я вот все думаю о Пите и о Доре.

— Зачем? Она ведь позволила тебе лететь, верно? Комиссар потолковал с ней о патриотизме и как ты станешь героем и будешь обеспечен на всю жизнь, когда вернешься, и она сказала, что ты можешь лететь. Ты ведь не сбежал тайком, как Адамс.

— Адамс — другое дело. Его жену следовало бы пристрелить, как только она родилась. И могут же некоторые женщины испортить человеку жизнь, а? Она не хотела, чтобы он летел, но, наверное, будет только рада, если он не вернется, а ей назначат за него пенсию.

— Ну, так чего же ты хнычешь? Дора ведь ждет твоего возвращения?

Свенсон вздохнул.

— Я всегда вел себя с ней как свинья.

— Ты, по-моему, отдавал ей все жалованье. Я бы не сделал этого ни для одной женщины. Сколько заслужила, столько и получай, и ни цента больше.

— Дело не в деньгах. Я тут начал задумываться. Женщине нужен друг. А малышу нужен отец. И что я тут делаю?

— Делаешь все, чтобы поскорее добраться до дому.

— Эх, ничего ты не понимаешь! 

8

Тед Лонг бродил по неровной поверхности обломка, и в его душе царил такой же ледяной холод, как и вокруг него. Там, на Марсе, все казалось абсолютно логичным, но то был Марс. Мысленно он рассчитал все так тщательно, так безукоризненно последовательно. Он и сейчас еще точно помнил ход своих рассуждений.

Для приведения в движение тонны веса корабля совсем не обязательно требовалась именно тонна воды. Тут не масса равнялась массе, а произведение массы корабля на его скорость — произведению массы воды на ее скорость. Другими словами, все равно, выбросить ли тонну воды со скоростью одну милю в секунду или пятьдесят килограммов воды со скоростью двадцать миль в секунду, — корабль получал одну и ту же конечную скорость.

Это значило, что сопла становились все у́же, а температура пара выше. Но тут появились трудности. Чем у́же сопла, тем больше энергии теряется на трение и завихрения. Чем выше температура пара, тем более жароупорным должно быть сопло и тем короче его жизнь. Предел в этом направлении был быстро достигнут.

Стремление получить выгоду, то есть корабль перевозящий больший полезный груз с большей скоростью, за счет увеличения количества отбрасываемой воды (второго сомножителя произведения), приводило к увеличению объема контейнера для воды и, соответственно, лайнеры становились все массивнее и крупнее, а их постройка все сложнее. И скоро предел в этом направлении также был уже достигнут.

И тогда Тед, как ему казалось, нащупал ошибочную предпосылку: почему-то считалось обязательным, что рабочее тело реактивного двигателя должно находиться внутри корабля, что миллионы тонн воды нужно заключать в металл.

Зачем? Ведь вода — это не обязательно вода. Это может быть лед, а ледяной глыбе можно придать любую форму. Во льду можно проплавлять отверстия. В него можно вставить капсулу и двигатели. А жестко удерживать вместе головную часть корабля и двигатели будет магнитное силовое поле, которое создаст система соединяющих их ка́белей.

Поверхность, по которой шел Лонг, ритмично вибрировала. Он находился неподалеку от места работы, где десяток кораблей вгрызался в лед, и обломок содрогался от непрерывных ударов.

Добывать лед не потребовалось — он плавал кусками нужного размера в кольцах Сатурна. Вернее сказать, сами кольца представляли собой вращающиеся вокруг Сатурна глыбы почти чистого льда. Так говорила спектроскопия, так оказалось на самом деле. Сейчас Лонг стоял на одной из этих глыб длиной в две мили с лишком и толщиной почти с милю. Примерно полмиллиарда тонн воды, все в одном куске — и он стоит на нем.