Расплата за предыдущую жизнь

Андрейка неожиданно вскинул автомат и выстрелил поверх головы Тюляпина. От близких выстрелов оглушило, а маленький проводник дёргал его за рукав и что-то говорил. Потом они долго бежали, а позади, звучали винтовочные выстрелы. Через десять минут быстрого бега Тюляпин распластался на траве, из лёгких с хрипом вырывался воздух.

— Надо уходить! Если полицаи пошли за нами, то лучше уйти подальше. Тута недалеко болото, уйдём по тропе, а она как выведет к дороге к мосту.

— Не могу, — тяжело ответил Тюляпин, вытирая с губ висящую слюну.

Пот катился градом, заливая глаза. Говорить было тяжело.

— Надо, Аркадий!

— Уходи. Ног не чувствую. Сил нет.

— Что я командиру скажу? Давай, помогу, — Андрейка схватил руку Тюляпина, закинул себе на плечо и помог встать.

Кое-как доковыляли до болота, идти не решились, темнело. Вряд ли полицаи полезут в ночь за ними в болото.

— Зря мы так бежали, — сделал умозаключение Тюляпин. — Они в лес далеко вряд ли бы полезли. Можно и на целый отряд нарваться. Их сколько? Три или пять. Думаю, что не больше.

Андрейка молча посмотрел на Тюляпина.

— Что? Не так?

— Командир переживать будет и Катя. Но в ночь не пойдём. Тута места опасные, можно сгинуть только так. Я с отцом тута с малолетства ходил, но всё равно опасаюсь. Болото оно коварное.

— Заночуем здесь, только почва здесь сырая.

— Завтра через болото не пойдём, обойдём. Потому пошли искать место для ночёвки.

— Я завтра, похоже, вообще никуда не пойду. У меня ноги почти отнялись от таких пробежек.

— Жить захочешь без ног побежишь, — с серьёзным видом резюмировал Андрейка.

Недалеко раздался треск ломающихся веток. Кто-то большой продирался сквозь сухостой. Тюляпин вскочил на ноги и передёрнул затвор винтовки. Андрейка вскинул автомат.

— Может медведь? — зашептал «ветеран».

— Медведей у нас давно нет. Или человек, или ещё кто. Может лось.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул Тюляпин, но никто на его голос не отозвался.

— Аркадий, заходи справа, я слева, посмотрим, кто это такой не смелый.

Солнце почти скрылось за горизонтом. Видимость в темноте значительно снизилась, но лучше узнать, кто там, чем всю ночь ждать неизвестно чего и трястись.

Тюляпин, как ни старался ступать тихо, а шуму производил достаточно. Он осторожно раздвинул кусты, просунул голову и обомлел. Прямо на него, в полуметре от его лица оказалось чудище с рогами и громко сопело. Волосы на голове подняли пилотку. Крик потонул в волне порождённого страха. Винтовка выпала из ослабевших рук. Ноги задрожали, подогнулись, и он упал на спину. Кусты затрещали под напором огромного тела чудища. Тюляпин зажмурился. Шершавый тёплый язык коснулся его лба.

— Чего валяешься? — раздался голос Андрейки. — Корова, как корова.

Тюляпин открыл глаза. Хоть и света было мало, но теперь он разглядел. Действительно, корова. Обыкновенная корова. Он сел, руки ещё подрагивали, на лбу выступивший пот.

Андрейка взял корову за оборванную верёвку и повёл за собой.

— Вот и повечеряем молоком, — ласково поглаживая бурёнку, буркнул Андрейка. — Дай котелок, сцежу молоко, а то не доена уже вторые сутки.

Тюляпин больше слышал, чем видел, как в котелок брызгают струи парного молока. Он, если бы был один, наверное, и не смог подоить. А мальчишка вон легко управляется, даже в темноте. И корова стоит смирно, ногой не дрыгнет.

— Пей, — в руках Тюляпина оказался тёплый котелок. — Всё выпивай. Ещё есть.

Вкус парного молока напомнил деревню, сухонькую старушку, его бабушку, которая ловко управлялась с двумя коровами, сбивала масло, делала сметану. У неё времени светлого времени хватало на всё. В доме прибраться, огород прополоть, скотину обиходить, пирогов напечь и ещё столько всего, что маленький Аркаша завидовал её работоспособности.

— Чего опять застыл?

— Бабку свою вспомнил, — вяло ответил Тюляпин и протянул ему пустой котелок. — Жаль такую животину бросать.

— Зачем бросать? С собой возьмём.

— Куда с собой?

— Тута в стороне есть домик Митрича, пасечника. Он с весны там живёт. Вот к нему и завернём, отдадим бурёнку.

Место для ночлега Андрейка выбрал недалеко от знаменательной встречи с коровой. Сон накрыл Тюляпина моментально, как только голова коснулась травяной «подушки».

В этот раз ночь подарила давно забытые пожелтевшие фотографии отца и матери, переломившиеся в нескольких местах, порою с оторванными уголками. Подростком он часто перебирал их с любопытством и трепетом, а потом, в старших классах началась другая жизнь, и семейные фотографии ушли на дальний план, как впрочем, и желание стать профессиональным фотографом. В итоге — пиджак с наградами отца и матери стал его сомнительной славой. Что же пошло не так? Последний раз он дарил цветы матери, когда окончил школу. И… всё. Даже иногда забывал с днём рождения поздравить. То как разговаривал с ней последние лет десять, вообще заставило Тюляпина покраснеть прямо во сне. А она всегда называла его — Аркаша, и никак не иначе. Словно не было различных детских шалостей, грубого поведения и оскорбительных выражений. Он всегда для неё остался Аркашей…