Расплата за предыдущую жизнь

Тюляпин проснулся от того, что плакал. В глазах действительно стояли слёзы. Утро только занималось. Где-то на юго-востоке слышалась канонада.

— Бой идёт. Сражаются наши, — будто прочитал мысли Тюляпина Андрейка. — Может там наши немцев остановили? Что командир решил, Аркадий? К своим будем пробиваться или в тылу воевать будем?

— Ничего пока не говорил. Разведаем, что где и как, вот тогда он решение и примет. Скорее всего, все вместе решение примем.

Тюляпин посмотрел на Андрейку.

— Ты чё, не спал что ли?

— Не стал тебя будить. Услышал сквозь сон голоса. Непонятно было, на каком языке разговаривали. Проснулся вот, а уснуть не сумел. Люди ушли как раз в сторону моста. А я сидел и думал, стоит нам туда соваться или нет. Если засекут, уйти будет проблемно. Болота, а проходов по нему нет. Остаётся только сама дорога, как ловушка.

— Если у моста засекут? Тогда проблема?

— Да. От моста километра три по сторонам топь, — глубоко вздохнул Андрейка.

— К мосту не пойдём. Эт только отряд на смерть гнать. Пошли к твоему Митричу. Гостинец отдохнул.

Андрейка согласно кивнул, закинул автомат за спину, пошептался с коровой и двинулся в сторону заимки Митрича.

— Ничего пока не говорил. Разведаем, что где и как, вот тогда он решение и примет. Скорее всего, все вместе решение примем.

Тюляпин посмотрел на Андрейку.

— Ты чё, не спал что ли?

— Не стал тебя будить. Услышал сквозь сон голоса. Непонятно было, на каком языке разговаривали. Проснулся вот, а уснуть не сумел. Люди ушли как раз в сторону моста. А я сидел и думал, стоит нам туда соваться или нет. Если засекут, уйти будет проблемно. Болота, а проходов по нему нет. Остаётся только сама дорога, как ловушка.

— Если у моста засекут? Тогда проблема?

— Да. От моста километра три по сторонам топь, — глубоко вздохнул Андрейка.

— К мосту не пойдём. Эт только отряд на смерть гнать. Пошли к твоему Митричу. Гостинец отдохнул.

Андрейка согласно кивнул, закинул автомат за спину, пошептался с коровой и двинулся в сторону пасеки Митрича. Тюляпин обвёл взглядом лес и двинулся следом. Теперь громче всех шла корова.

Пасека вытянулась своеобразным языком в стороне от болот на широком пригорке, словно раздвинув лес в обе стороны. Разноцветные ульи вытянулись вдоль языка по три в ряд. И всё жужжало, летало, тихо, мирно, будто и не было войны.

Они вышли к центру пасеки, где бродил между ульев небольшого роста старик в широкополой шляпе, в одежде, напоминающий балахон, длинная седая до пояса борода и никакой защиты от пчёл.

Андрейка остановил Тюляпина, который хотел выйти на пасеку.

— Никого же нет! Дед один. Это и так видно, — отмахнулся было тот, но остановился от слов мальчика.

— Пчёлы покусают, я тебя здесь оставлю.

Тюляпин почесал затылок. Не доверять мальчишке не было никакого резона.

Старик заметил их и подошёл.

— Наконец-то хоть кто-то пришёл, — заговорил он. — Жду, всё жду, а никто за мёдом не идёт. Мёд в этом году душистый ароматный. Доброго вам здравечка. Андрейка, подрос, подрос. Совсем взрослый стал. Идёмте в дом.

И он пошёл вдоль кромки леса. Тюляпин недоумённо посмотрел на Андрейку. Тот пожал плечами.

— Митрич, похоже, не знает, что война началась.

Так вместе с коровой они и дошли до дома. Небольшой, бревенчатый. Внутри одна комната со столом, двумя лавками, печью и кроватью в углу.

Митрич засуетился. Приготовил чай с травками, налил каждому по плошке мёда.

— А вы чего с коровой по лесам шастаете?

— Не наша корова. В лесу нашли. Два дня не доена была.

— Потерялась значит, — голос старика звучал добродушно и казался сказочным. По крайней мере, так казалось Тюляпину.

— Митрич, тут такое дело, — начал Андрейка.

— Ешьте медок, опосля о делах поговорим, — махнул рукой старик.

— За мёдом никто не придёт.

— Как так никто не придёт? Председатель обещал, что к концу месяца пришлёт подводу…

— Ваше село сожжено, как и соседнее, вместе со всем жителями.

Глаза Митрича стальными круглыми от удивления.

— Война началась.

Старик посмотрел на Тюляпина, словно желая подтверждения или опровержения страшных слов.

Тюляпин только кивнул в ответ.

— Вот оно как, — бухнулся на лавку Митрич. — Я старый дурак и не понял, что громыхает вдали. Думал, гроза стороной прошла несколько раз. Немец, небось, пришёл?

— Немец, — поддакнул Андрейка.

— Теперь всё понятно. И оружие, и форма, и не появление односельчан. Вот как бывает. Пережил всех сразу. Но точно ли всех сожгли?

— Может кто и убёг, а кого постреляли. Но села точно больше нет. Как и жителей.

Они замолчали. Каждый думал о своём. Митрич качал головой, не в силах поверить в сказанное, Андрейка уплетал мёд, Тюляпин прихлёбывал невероятно ароматный чай без всяких ароматических добавок.

— Когда?

— Двадцать второго июня.

Митрич покивал в ответ.

— Что войска?

— Отступают.

— Получается, что немцы ушли дальше?

— Как сказать. Тута много наших в окружении. Немцы свой порядок устанавливают.

— А ты чего, боец, молчишь? Как получилось, что не сдержали врага?

Тюляпин потупил голову.

— Силён враг. Разбил нас.

— Почему один?

— Не один. С Андрейкой в разведке.

Старик тяжело встал, замер, задумавшись.