Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе

– Да перестань ты так трястись! Пойдём по Данкастер, а потом по Кавендиш.

«Ты слишком глубоко копаешь», – часто говорит мама. Я знаю, что она права. К тому же я переживаю за всё подряд, что по большому счёту то же самое. Может, мне вязать пару рядов перед сном? Папе это очень помогает.

К тому же на дворе ночь. Моя голова отказывается работать. Всё заканчивается тем, что я плетусь через парковку за Рене. Ног не чувствую: на них столько грязи, что стопы больше похожи на копыта. Зато быстрая ходьба помогает согреться.

Это точно первая ошибка за сегодня.

Как только мы ступаем на пешеходную дорожку, раздаётся знакомый голос:

– Эй, вы! Что вы тут делаете? – будто из пушки выстреливает мистер Руперт, припустив за нами через парковку.

Мы срываемся с места и бежим.

День второй. Ошибка вторая

Я уже говорил, что на физкультуре мы так себе? Дело не только в том, что мы медленно лазаем. Надо признаться, что и бегаем мы не слишком быстро. Догнать нас – дело нехитрое. Если обернусь, будет ещё хуже. Я замру на месте, если увижу, что он у нас на хвосте.

Поэтому я изо всех сил машу руками и ногами, оставляя грязные следы на пешеходной дорожке. Мои штаны лентами развеваются на ветру.

«Надо бежать, надо бежать, надо бежать», – говорю я себе, хотя больше всего мне хочется свернуться клубочком.

Рене, будучи крошечной, уходит в отрыв. Я могу немного задержать мистера Руперта, чтобы она могла спастись.

– Стивен, беги! Не расслабляйся!

– Хорошо, хорошо. Быстрее, быстрее, – говорю я себе. Страх помогает бежать быстрее.

Когда мы наконец добегаем до угла, у меня стучит в висках. Грудь болит, ноги отваливаются.

– Беги, – машу я Рене. – Спасайся!

– Да не будь ты такой королевой драмы. – Она хватает меня под руку и тащит дальше. Мы сворачиваем на Кавендиш.

Наконец я осознаю, что за нами никого нет.

– Эй, он отстал, – говорю я Рене и притормаживаю.

– Хорошо, отлично! – Она останавливается и наклоняется вперёд, чтобы перевести дыхание.

– Как думаешь, что он там делал? – спрашиваю я.

У неё такая забавная улыбка вверх тормашками.

– Я слышала, он встречается с миссис Кляйн.

– Забавно. Можешь себе представить?

Она выпрямляется и пожимает плечами.

– Может, стоить задаться вопросом, почему он не побежал за нами до конца?

– Он бежит за детьми в пижаме, – говорю я. – Проезжающие мимо люди могут не так всё понять.

– Хорошо. Пошли домой.

– Дай только дух переведу, – наконец в висках перестало стучать. Дальше мы идём не так быстро. Дорога домой занимает кучу времени. Возле дома мы первым делом бежим к забору за кроссовками.

– Будь у нас кусачки, мы бы их вырезали, – говорит Рене.

Наконец, свернув носок, я вытаскиваю одну кроссовку. Рене достаёт вторую таким же образом. Мы незаметно пробираемся в дом, поднимаемся на цыпочках по лестнице, а вместо спокойной ночи просто машем друг другу на прощание, чтобы не разбудить папу. Если повезёт, никто не узнает о ночной вылазке, которая не привела ни к одной зацепке.

На следующее утро я не слышу будильника. Папа будит меня сам.

– Похоже, вы легли слишком поздно, – говорит он, пока я выползаю из кровати. Он долго и упорно стучит в дверь гостевой комнаты, чтобы разбудить Рене.

Мы быстро расправляемся с порцией гранолы с клубничным йогуртом и идём выгуливать Пинга и Понга. Собаки прыгают по нам, пока мы надеваем на них поводки. Вдруг у Рене в руке оказывается та самая вещь.

– Да ты шутишь! У нас ничего не получится.

– Бладхаунды же могут, – говорит Рене, наклоняясь вперёд. – Чем грейхаунды хуже, да, Понг? – Она поднимает вверх чёрную вязаную шапку, которую мы нашли на парковке.

Пинг выхватывает её зубами и трясёт так, будто хочет расправиться с ней.

Я закатываю глаза, пока Рене вытаскивает шапку у него из пасти. Как только мы выходим на улицу, она даёт понюхать шапку и Пингу, и Понгу.

– И ты думаешь, что, если мы спустим их с поводка, они сразу приведут нас к тому, кто потерял эту шапку? – говорю я.

– Просто дай им самим выбрать, куда идти, – говорит Рене. – Не натягивай поводок так сильно, – касается она моей руки.

Мне приходится одёргивать Понга, потому что он слишком разгоняется.

– Они просто заведут нас в парк, всё как обычно.

Рене тоже бежит, чтобы поспеть за Пингом. Но собаки не сворачивают к Брант Хиллз, а ведут нас через дорогу.

Перед нами пулей проносится белка, на мгновенье сбивая Пинга со следа. Он слишком сильно натягивает поводок – ещё немного и вывернет Рене плечо.

– Стоять! – отдаёт команду Рене и тянет его на себя. Она снова протягивает шапку Понгу. Затем мы проходим мимо дома миссис Уиттингем, за которым стоит ещё один. Он очень похож на дом Беннетов.

– Они думают, что пришли домой, – предполагаю я, как только они начинают тянуться к двери.

Рене качает головой.

– Не-а. Здесь живёт Стар. Дай им угощенья, они заслужили.

Я запускаю руку в карман. Пинг и Понг мгновенно садятся и поднимают уши в ожидании папиных байтсов.

– Давай позвоним в дверь? Посмотрим, что скажет Стар. – Рене тянется к белому звонку, расположенному сбоку от двери.

При свете дня и после нескольких часов сна я умнее и осторожнее.