Разбег

— Нина Михайловна, мы уже побывали на самой вершине, — сказала Таня. — Мы долго ждали эту книгу. Юра хотел идти маршрутом Карелина и ждал от вашего мужа записки этого ученого. Я переубедила Юру. К чему подниматься по проторенному пути? Надо пробить на Небитдагский олимп свою тропу. Ну и пробили.

— Таня опускалась на веревке в пропасть и поднялась оттуда с великолепными рогами архара, — подсказал Юра. — Посмотрите — они в другой комнате.

— Те рога, которые на стене? — удивилась Нина. — И вы, Танечка, достали из пропасти их сами?

— Сама, я же альпинист, кандидат в мастера.

— О-о! Ну тогда я посмотрю на эти рога более внимательно.

Женщины удалились в спальню, и Юра занялся чтением письма.

Иргизов писал:

«В этой замечательной книженции есть все, что тебе необходимо знать: место высадки Карелина у Большого Балхана, местонахождение лагеря, кочевье проводника Союна, который водил к вершине русскую экспедицию. Как говорится, ни пуха тебе, ни пера, дерзай на здоровье. И между прочим, когда будешь читать карелинский дневник, то обрати внимание на те страницы, где рассказывается о добыче туркменами нефти. Они издревле добывали ее на Челекене, да и о нефтяных колодцах возле Большого Балхана тоже им было известно. Я думаю, нефть челекенская и нефтедагская — это один подземный пласт. И сейчас, когда между Челекеном и Нефте-Дагом море высохло, можно смело вести здесь разведочное бурение…»

— Что мы и делаем, — вслух согласился с Иргизовым Юра. — Этим и занимаемся.

— Ты нас звал? — спросила Таня, выходя из спальни.

— Нет, это я сам с собой, — ответил Юра, складывая письмо.

— Юра, помнишь, когда мы спускались с Арлана, то нам повстречался старик-туркмен и рассказал о смерти старых архаров?

— Помню, но сомневаюсь, чтобы это было так. По-моему, просто красивая сказка. Представьте себе, Нина Михайловна, такую картину. Вы, конечно, видели обрывистый, почти вертикальный склон Большого Балхана. Мне он всегда напоминает о гигантском плаще, стекающем с плеча гигантского каменного рыцаря. Если верить старику-туркмену, встретившемуся нам в горах, то выглядит легенда о гибели старых архаров так… Годами гордо носятся вожаки-архары по горам Большого Балхана, водя за собой самок и детенышей. Годами какой-нибудь старый вожак защищает свое стадо от барсов и орлов, которые водятся в горах. Но наступает время, и на место старика-вожака начинает претендовать молодой архар. В одно прекрасное время старый и молодой бойцы сходятся и бьются насмерть за право быть вожаком. Старый вожак — таков закон природы — в конце концов уступает молодому. Он уходит побежденный, но как истинный рыцарь, как властелин гор, он не в состоянии перенести позорного поражения. Старый архар выходит к пропасти, разбегается и падает камнем вниз — на скалы… Вот из той низины, со скалы и достала Таня архарьи рога. А когда старик-туркмен увидел эти рога у нас, то и рассказал эту красивую легенду.

— Ты думаешь, что это легенда? — усомнилась Нина. — По-моему, в этом высший смысл жизни — гордо жить и гордо умереть. Есть ли иная, более прекрасная истина!

— Может быть, вы и правы, Нина Михайловна, — согласился Юра. — Но истина многолика. Истина — в чести, порядочности, доброте, любви.

— Истина в вине, — сказал Омар Хайям, — Таня, встав в позу восточной танцовщицы, замысловато изогнула руки и извлекла из буфета бутылку шампанского. Поставив на стол, достала бокалы. — Знаете, почему истина в вине? Потому, что вино открывает человеку тысячу истин.

— Браво, Танечка! — сказала Нина. — Я с удовольствием выпью бокал за ваше счастье, ибо одна из величайших истин жизни — счастье…

XI

Работы на раскопке Новой Нисы велись слишком медленно. Палаточный лагерь почти пустовал. Сформированный археологический отряд на это лето Маром, укомплектован был не полностью. Студенты исторического факультета, работавшие в коллекторах, в какой-то мере еще проявляли жизнедеятельность, но и они, чуть припекало солнце, отправлялись на Золотой ключ или еще дальше — в Фирюзинское ущелье. К вечеру возвращались усталые и утомленные. На полевые работы были привлечены, в основном, школьники — старшеклассники из близлежащего села Багир. Эти тоже являлись утром, но к полудню, спасаясь от жары, отправлялись домой. Спокойный и неутомимый Мар нервничал, жаловался Иргизову на полное отсутствие дисциплины в отряде. Если так и дальше пойдет, то придется принимать какие-то меры.

— Черт возьми, — негодовал он. — У меня такое впечатление, что наши полевики, да и студенты, вовсе потеряли интерес к истории.

— Не мудрено, Александр Борисович, — согласился Иргизов. — Время с каждым днем становится все строже и строже. Общественная мысль нацелена в завтрашний день. Сборы, маневры, ПВХО… Порохом в воздухе пахнет. Я говорил вам о том, что и меня хотели взять на учения, да что-то передумали.

— Передумали оттого, что и в военкомате есть головы, которые понимают значение археологии в жизни общества. — Мар с гордой обидой приподнял подбородок. — А вот в Багире нет таких умных голов. Будь у меня власть, я бы растребушил их сельсовет вместе с председателем.