Раздражающие успехи еретиков

— Действительно? — смех стражника был вырезан из черного сердца Ада. — Тогда возьмите эту мысль с собой, милорд епископ. Может быть, вы сможете поделиться ею с Лэнгхорном, пока будете сидеть на корточках на углях.

Хэлком все еще смотрел на него в ужасе, когда катана в правой руке стражника рассекла его шею.

.XV

Гостевой дом, конвент святой Агты, графство Крест-Холлоу, королевство Чарис

Шарлиэн закончила перезаряжать последнюю из винтовок и прислонила ее к стене рядом с другими.

— Что происходит, Эдуирд? — тихо спросила она, приступая к пистолетам.

— Не знаю, ваше величество. — Ее последний оставшийся в живых стражник стоял сбоку от разбитого окна, оставаясь настолько скрытым, насколько мог, вглядываясь в дождь, в то время как кровь стекала по его рассеченной щеке, и его голос был напряженным. — На самом деле, у меня нет ни малейшей идеи, кроме вашего присутствия, — признался он. — Все, что я могу сказать, это то, что если больше не будет драки, и никто не попытается залезть в это окно или войти в ту дверь, — он мотнул головой в сторону дверного проема спальни, — нам будет намного лучше, чем было. И, — он повернулся, чтобы одарить ее натянутой, с кровавыми прожилками улыбкой, — если это так, думаю, что только что пережил свое первое чудо.

Шарлиэн неожиданно для самой себя рассмеялась. Возможно, в этом была дрожащая грань истерики, но это действительно был смех, и она закрыла лицо ладонями, прижав кончики пальцев к вискам.

Она почувствовала липкую кровь на своих руках. Часть крови на самом деле принадлежала ей, она сочилась из порезов на голове и левой стороне лба, где осколки сломанной ставни порезали кожу, когда арбалетные болты со свистом пролетели мимо нее. Еще больше крови забрызгало ее длинные юбки и верхнюю тунику в стиле Чариса, а ее лицо и руки почернели и были измазаны пороховым дымом. Ее правое плечо болезненно пульсировало, и она не хотела думать о том, насколько сильно оно ушиблено. Если бы она не могла пошевелить правой рукой — хотя это было болезненно, как показал опыт, — она бы подумала, что плечо, должно быть, сломано.

Запах порохового дыма, крови и смерти был почти невыносим, несмотря на омывающий эффект проливного дождя. Вода, хлынувшая через разбитое окно, немного разбавила кровь, густо растекшуюся по полу спальни, и свежая кровь все еще капала с кончика штыка Сихэмпера, как густые жемчужные слезы. Эмоциональный шок наложил благословенный налет нереальности между ней и окружающим миром. Ее мозг работал с почти неестественной ясностью, но мысли казались какими-то далекими, и разрывающее горе, которое, как она знала, ждало ее, все еще не могло прорваться наружу.

Так и будет, — мрачно сказала она себе. — Оно будет… когда ты оглядываешься вокруг и больше никогда не увидишь всех этих лиц.

Она отчаянно молилась, чтобы хотя бы один из ее стражников, кроме Сихэмпера, был все еще жив, и чувство вины застряло у нее в горле, когда она поняла, как невыразимо благодарна, что если только один мог выжить, то это был сержант. Но…

— Ваше величество, — донесся из грозы глубокий голос, и Шарлиэн отняла руки от своего лица, а голова дернулась вверх, когда она узнала его.

— Лэнгхорн! — прошипел Сихэмпер, поскольку он тоже узнал этот невозможный голос. Стражник рефлекторно встал между своей императрицей и окном, и его окровавленный штык снова поднялся в защитном жесте.

— Ваше величество, — снова произнес голос. — Понимаю, что все это будет… немного сложно объяснить, — продолжал он, и, несмотря на весь ужас, охвативший эту ужасную ночь, Шарлиэн услышала нотку сухого юмора в словах: — Но теперь вы в безопасности. Я сожалею, — голос снова помрачнел, — что не смог прибыть сюда раньше.

— К-капитан Этроуз? — Даже сейчас Шарлиэн почувствовала укол раздражения из-за дрожи, которую она не могла полностью скрыть в своем голосе. Не будь такой идиоткой! — резко подсказала ей задняя часть ее мозга. — В такую ночь, как эта, даже один из архангелов, вероятно, казался бы потрясенным!

— Да, ваше величество, — ответил Мерлин и подошел достаточно близко к окну, чтобы они оба могли его видеть. Острие штыка Сихэмпера поднялось немного выше, и он, казалось, еще прочнее занял свое место, но Шарлиэн наклонилась над ним, глядя мимо него, и Мерлин изучал выражение ее лица своим улучшенным зрением.

Она выглядела ужасно, — подумал он. — Ее волосы выбились из сложной прически и были заплетены в беспорядочные косы. Ее лицо было измазано кровью и пороховым дымом, а глаза потемнели от осознания того, сколько людей — людей, которых она знала и о которых заботилась, — погибли, защищая ее. Но даже после всего этого в этих глазах все еще жил знакомый острый ум. Несмотря на шок, горе, потерю, а теперь и на тот факт, что она была вынуждена столкнуться с абсолютной невозможностью его собственного присутствия, она все еще думала, все еще решала стоящую перед ней проблему, а не отступала в ошеломленном замешательстве или отрицании.

Боже мой, — подумал он. — Боже мой, неужели Кэйлебу повезло с вами, леди!