Разведена и очень опасна

Поверь, человеку дается именно столько страданий, сколько он может вынести. Каждый сам знает глубину своих страданий. Но пойми, что если Господь вернул тебя с того света, то нужно жить, в этом есть смысл. Ты должна справиться со всеми своими трудностями и страданиями, и у тебя есть на это силы, потому, что ты очень сильная женщина. Я это вижу. А я никогда не ошибаюсь в людях.

Я не очень хорошо запомнила момент, когда Глаша сняла с меня эти злосчастные бинты. Я закрыла глаза и ждала. Не хотела видеть это страшное зрелище, к тому же мне было ужасно больно, хотя меня накололи различными обезболивающими. В некоторых местах раны еще не зажили и начали кровоточить. Сначала мне разбинтовали руки, затем ноги, а потом и тело. Я уже не напоминала кокон, и мое тело вновь задышало. Я ощутила прохладный воздух, который лился из соседней комнаты, где было открыто окно. Когда сняли бинты с моего лица и я подошла к зеркалу, я вскрикнула и потеряла сознание… Я даже не могу сказать, что именно я почувствовала в тот момент. Мне показалось, что кто-то взял большой нож, оголил мое сердце и полоснул по нему. Я ощутила это острое холодное лезвие… Я очень хорошо его ощутила…

Прошло не меньше двух недель, прежде чем я смогла привыкнуть к себе такой, какой стала. Ноя привыкла. Я смогла, и у меня получилось. Но с этих пор я разлюбила свет и зеркала, потому что от света у меня страшно слезились глаза, а от зеркал мне не хотелось жить, хотелось наложить на себя руки. При свете мне становилось холодно, неуютно и одиноко. Я никогда ранее не могла подумать о том, что придет время, и я полюблю кромешную тьму. Ту тьму, которую боятся нормальные люди. В такой темноте я пила чай, разговаривала с Глашей. Я рассказывала Глаше о том, какой красивой я была раньше, сколько мужчин пытались заполучить мое сердце, скольких я отогнала от себя прочь после того, как поцеловалась с ними всего один раз. Я выбирала мужчин по поцелуям. В одних поцелуях были чувства и страсть, а другие были какими-то пресными. Ведь именно губы рождают слова. А если губы скучны, то с этим человеком будет действительно скучно не только в жизни, пои в постели. Мужчина должен быть приятен во всем. В своих речах, в своих поступках и в своих действиях.

Я рассказала это Глаше и потрогала свои губы или то, что от них осталось. Тяжело вздохнув, я начинала рассказывать Глаше о своих похождениях, о том, как я любила кружить головы мужчинам. Как я по молодости и неопытности вышла замуж, как поняла, что мой брак – это просто ошибка и что в моем браке была не любовь, а влюбленность, которая имеет свойство со временем проходить и навсегда исчезать. Как семейная жизнь стала для меня кошмаром и мучением, но после того, как мой муж избавил меня от этого кошмара, я вместо облегчения почувствовала страшную пустоту и на себе ощутила тягостное одиночество. Однажды, когда я замолчала, Глаша погладила меня по руке и осторожно спросила:

– Саш, а с Колькой-то у вас что?

– С Колей… С Колей у нас ничего…

– Вы с ним просто друзья? – допытывалась она.

– Друзья?! Нет, – покачала я головой. – Мы с ним просто знакомые.

– Просто, знакомые, – разочарованно повторила за мной женщина и подлила мне чаю.

– А почему вы спрашиваете?

– Просто, когда Коля тебя сюда привез, он сказал мне, что дороже тебя у него никого нет.

– Так и сказал? – Я чуть не поперхнулась вареньем.

– Прямо так и сказал. – Глаша постучала меня по спине. – Сказал, что это самый близкий, родной и дорогой человек.

– Может, он меня с кем перепутал, – подозрительно посмотрела я на Глашу.

– Да нет. Он про тебя говорил. Сказал, что обязательно тебя найдет и на тебе женится.

– Да, это он про меня говорил. – На моих глазах вновь показались слезы. – Это про меня. Он так шутил обычно.

– Тебе казалось, что он шутил, но я сразу поняла, что он тебя любит. По-настоящему любит.

– Да это вам показалось. У нас и не было ничего. Мы всего-то два раза переспали, и все, – выпалила я и тут же прикусила язык.

Глаша расплылась в довольной улыбке и сказала загадочно:

– Два раза переспать с человеком – это не так уж и мало для отношений.

Прошла еще одна неделя, и я собралась в дорогу: оделась в одежду, принесенную Глашей, причесала все, что осталось от моих волос, осторожно, чтобы не повредить те участки, где воспалился слой кожи. Затем повязала на голову черную косынку, надела огромные черные очки, почти во все лицо, взяла пакет с деньгами и присела с Глашей на дорожку.

– Ты на монашку похожа, – заметила Глаша, когда мы с ней по обычаю присели на дорожку. – Вся в черном до пола. Ни рук, ни ног не видно.

– Я так и хотела. У монашек менты документов не проверяют. А у меня их как раз и нет.

– Только монашки очки черные не носят.

– Скажу, что глаза больные, на яркий свет смотреть не могу. Так мое страшное лицо меньше видно.

– Может, останешься все же? У меня поживешь? Родным и близким так и не позвонишь?