Разведка была всегда...

Раз уж мы затронули тему преступности при Владимире, расскажу ещё историю, приключившуюся в Новгороде с будущим норвежским королём Олавом Трюггвасоном. В раннем детстве Олав вместе со своим воспитателем Торольвом Люсакеггом был продан в рабство, и его первый хозяин убил Торольва на глазах мальчика. В конце концов дядя Олава Сигурд, вельможа князя Владимира, выкупил его и привёз в Новгород, где они и стали жить вместе. Эту биографическую справку об Олаве я даю по саге монаха Одда. А в саге «Земной круг», приписываемой Снорри Стурлусону, сказано вот что: «Олав, сын Трюггви, стоял однажды на торгу (в Новгороде, — Авт.) там было много народа; там он увидел Клеркона, который убил его воспитателя... у Олава был в руках топорик, он ударил Клеркона по голове так, что разрубил ему мозг, и сразу же побежал домой и сказал Сигурду, своему родичу, а Сигурд сразу же отвёл его в дом княгини и рассказал ей, что случилось; её звали Аллогия; Сигурд просил её помочь мальчику». Аллогия взглянула на девятилетнего Олава, нашла, что он красив и что по этой причине его, конечно, нельзя убивать. Между тем в Хольмгарде (так скандинавы называли Новгород), повествует сага, «был такой великий мир, что по законам следовало убить всякого, кто убьёт неосужденного человека» (сравните с иными временами). Поэтому княгиня велела позвать к себе людей в полном вооружении. И когда новгородцы бросились «по обычаю и закону своему искать, куда скрылся мальчик», то узнали, «что он во дворе княгини и что там отряд людей», готовых его защищать. Новгородцы поставили в известность о неслыханном нарушении закона самого Владимира. Владимир пришёл на двор супруги «со своей дружиной и не хотел, чтобы они дрались; он устроил мир, а затем соглашение; назначил конунг (князь, — Авт.) виру, и княгиня заплатила». Вот так высок, если верить саге, был авторитет закона на Руси при Владимире! Как только закон оказался нарушен, население организованно и вооружённо выступило на его защиту. Вечевые органы самоуправления не только позволяли, но и обязывали это делать. И эта вечевая служба розыска (поклонники «цивилизованных стран» и пустопорожних для русского уха терминов назвали бы её муниципальной) не раз проявит себя в дальнейшем не только в борьбе с уголовными, но и с политическими преступлениями — например, с переветничеством. Хотя в данном случае дело тоже было непростое, поскольку речь шла об иностранцах, один из которых принадлежал к высокой знати и укрылся под защиту варяжских охранников княгини. Назревал очередной конфликт с пришельцами — сфера компетенции, собственно, службы безопасности.

А что же князь? Он в данной ситуации был на стороне нарушителей. Но не кинулся избивать народ, а заставил княгиню уплатить штраф, как того и требовало древнерусское право. Выходит, что десять веков спустя мы ушли далеко вспять от правосудия Владимира...

«ЗАСТАВЫ БОГАТЫРСКИЕ», ИЛИ СЛОВО О ПОГРАНИЧНИКАХ