Рейс на эшафот

— Медсестра Бритт Даниельсон, родилась в одна тысяча девятьсот сороковом году в Эслёве. Сидела рядом со Стенстрёмом, однако нет указаний на то, что они были знакомы. Врач, с которым она встречалась, в тот вечер работал в больнице в Сёдермальме. Вероятно, она села на Одеонгатан вместе с вдовой Юхансон и ехала домой. Выйдя с работы, она прямиком направилась на автобусную остановку. Никаких неясностей здесь нет. Хотя, конечно, нет полной уверенности в том, она не была со Стенстрёмом.

Колльберг покачал головой.

— Откуда такие мысли, — сказал он. — Зачем ему была нужна такая страшненькая? Он имел у себя дома все, что только мог пожелать.

Меландер недоуменно посмотрел на него, но от расспросов воздержался.

— Теперь Асарсон. Внешне он чист, однако изнутри не так привлекателен. — Меландер замолчал и занялся своей трубкой. Потом продолжил: — Этот Асарсон очень подозрительная фигура. Дважды его судили за неуплату налогов и один раз за оскорбление морали, в начале пятидесятых годов. Он вступил в половую связь с четырнадцатилетней девушкой, которая служила курьером. И каждый раз он сидел в тюрьме. Денег у него было достаточно. В бизнесе он был жестоким, во всех других делах тоже. У многих имелись причины не любить его. Даже жена и брат считали, что его есть за что презирать. Однако присутствие Асарсона в автобусе легко объяснимо. Он ехал с какого-то собрания на Нарвавеген и направлялся к любовнице, фамилия которой Ольсон, она живет на Карлбергсвеген и работает в офисе Асарсона. Он позвонил ей и договорился о встрече. Мы допросили ее несколько раз.

— Кто ее допрашивал?

— Гюнвальд и Монссон. Каждый в отдельности. Она утверждает, что…

— Минуточку. А почему он ехал автобусом?

— Наверное, потому что немного выпил и боялся вести автомобиль. А такси не смог поймать при такой погоде. Центральная диспетчерская такси не принимала заказы, а в центре города не было ни одной свободной машины.

— Хорошо. Так что говорит эта дамочка?

— Что Асарсон вызывал у нее отвращение. Слабак, почти полный импотент. Что она делала это ради денег и чтобы не потерять работу. У Гюнвальда сложилось впечатление, что она почти проститутка, шлюха, причем довольно тупая. Он утверждает, что она похожа на За-Зу Габор[10], не знаю, кто это такой.

— Герр Ларссон и женщины. Я мог бы написать повесть с таким названием.

— Монссону она призналась, что оказывала подобные услуги, как она это назвала, клиентам Асарсона. По его распоряжению. Асарсон родился в Гётеборге, а в автобус сел возле Юргордсброн.

— Благодарю, старина. Так начиналась бы моя книга: «Он родился в Гётеборге, а в автобус сел возле Юргордсброн». Замечательно.

— Любое начало хорошо, — невозмутимо сказал Меландер.

Мартин Бек впервые вмешался в разговор:

— Стало быть, остается только Стенстрём и тот, которого не смогли опознать.

— Да, — сказал Меландер. — О Стенстрёме нам известно лишь то, что он ехал от Юргордсброн, что весьма странно. И что у него было при себе оружие. О неопознанном мы знаем только то, что он являлся наркоманом в возрасте между тридцатью пятью и сорока годами. И больше ничего.

— Присутствие всех остальных в автобусе было мотивированным, — сказал Мартин Бек.

— Да.

— Мы выяснили, почему они там находились.

— Да.

— Самое время задать классический вопрос, — заявил Колльберг. — Что делал Стенстрём в том автобусе?

— Нужно поговорить с его девушкой, — ответил Мартин Бек.

— С Осой Турелль? Да ты ведь сам с ней беседовал. А потом ее допросили еще раз.

— Кто ее допросил? — спросил Мартин Бек.

— Рённ, больше недели назад.

— Только не Рённ, — словно размышляя вслух, сказал Мартин Бек.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Меландер.

— Рённа нельзя ни в чем упрекнуть, — ответил Мартин Бек, — однако он не совсем понимает суть этого дела. Кроме того, у него не было тесного контакта со Стенстрёмом.

Колльберг и Мартин Бек долго молча смотрели друг на друга, пока наконец Меландер не нарушил тишину:

— Ну? Так что же Стенстрём делал в том автобусе?

— У него могло быть там свидание с девушкой, — медленно произнес Колльберг, — или с осведомителем.

Роль Колльберга заключалась в том, что в дискуссиях подобного рода он всегда был оппонентом, однако на этот раз он сыграл ее неубедительно.

— Ты забываешь об одном, — возразил Меландер. — Вот уже в течение десяти дней мы обнюхиваем каждый угол в этом районе. И до сих пор мы не нашли никого, кто слышал бы о Стенстрёме до этого происшествия.

— Это ни о чем не говорит. В этой части города полно притонов и подозрительных заведений, где недолюбливают полицейских.

— Версию подруги в любом случае мы можем отбросить, если речь идет о Стенстрёме, — сказал Мартин Бек.

— Почему это? — мгновенно возразил Колльберг.

— Я в это не верю.

— Но ты согласен с тем, что так могло быть?

— Да.

— Хорошо. В таком случае отбросим ее. Пока.

— Итак, главный вопрос: что Стенстрём делал в том автобусе? — Сказав это, Мартин Бек сразу же встретился со встречным вопросом.

— А что там делал неопознанный?

— Его мы можем временно оставить в покое.