Реквием по соседу

— Когда сказал, после смерти? Если они знали, что это «что-то» спрятано у меня, что они в его квартире искали? И вообще, что-то у тебя слишком много «допустим». Для статьи, может, и годится, но если смотреть на дело реально, то все эти допущения — бред сивой кобылы. Гораздо больше похоже на правду, что Андрей действительно работал на Максима, добыл какую-то важную информацию и не успел ее передать.

— Почему не успел?

— Очевидно, его раскрыли и убили.

— А при чем здесь тогда Денис?

— Ни при чем. Просто он брат Андрея и хозяин квартиры. Естественно, он заинтересован разобраться в том, что произошло.

— А чего тогда он к тебе молоко пить ходит?

— Ну… не знаю. Может, у него привычка такая, ходить к соседям и пить молоко.

Леська немного подумала, потом покачала головой:

— Нет, так тоже не вяжется. Этот разгром в квартире, он вообще ни в какие ворота. Если Андрей благородный разведчик в стане злых наркодельцов и выведал у них какие-то страшно важные секреты, то они должны были сначала эти секреты вернуть. Не знаю, что там — флешка, диск, конверт с бумагами, — но его на лоскуты порезали бы, чтобы узнать, где это спрятано. А они сначала убили, потом искать начали. Ну не идиоты же они, в самом деле!

— Вот мы с Денисом, когда обсуждали, тоже на этом споткнулись!

— А знаешь, еще что непонятно? В этом клубе, когда узнали, что Андрея убили, никого это особенно не взволновало. Ну удивился народ немного, дескать, «надо же»! Но так, в целом, руками развели, плечами пожали и забыли. С другой стороны, бандерлоги, что с них взять?

— Почему бандерлоги?

— Потому что они сами себя так называют. Клуб носит гордое имя «Маугли», а завсегдатаи, которые там постоянно тусуются, не менее гордо считают себя бандерлогами.

— Они что, Киплинга не читали? Я еще понимаю, если бы они в волчью стаю играли, но сравнивать себя с глупыми подлыми обезьянами…

— Может, и не читали. Может, они вообще читать не умеют. По крайней мере, некоторые господа из тех, с которыми я общалась, вызывают у меня на этот счет серьезные сомнения. Но бог с ним, с их интеллектуальным уровнем, пусть он их мамаш волнует. А вот то, что смерть Андрея интереса не вызвала, это очень странно.

— Он там недавно появился, и если они его почти не знали, то вполне логично, что никто сильно переживать не стал.

— Ерунда! Хоть какими-то знакомыми он там успел обзавестись, а что происходит, когда человек погибает? Сразу идет волна сплетен, все, кто его хоть немного знал, начинают это обсуждать, так ведь? А здесь — тишина. Все молчат, как пуговицы. На тонкие намеки не реагируют, отводят глазки и начинают говорить о чем-нибудь другом. А на прямые вопросы вообще не отвечают, просто уходят. Я только одного человечка смогла на разговор раскрутить — он уже хорошо выпивши был, на коленки мои повелся… чуть слюнями не закапал. Вот он мне и поведал, что народ считает: Андрей сделал что-то, что сильно не понравилось боссу. Не, не так, Боссу с большой буквы. Причем прокололся твой сосед крупно, потому что у Босса репутация человека жесткого, но к излишней жестокости не склонного, и до сих пор душегубства за ним не водилось. Поэтому все не то чтобы не интересуются, в чем дело, но любознательность тешить опасаются, боятся разбудить лихо.

— А кто у нас Босс?

— О! — Леська подняла указательный палец вверх. — Хороший вопрос. И логичный, так ведь? Именно это я у него и спросила: «А кто у нас нынче Босс?»

Она выдержала большую «театральную» паузу, явно ожидая реплики от меня.

— И кто? — не разочаровала я подругу.

— А не знаю! Поклонник мой, вместо того чтобы четко и ясно ответить на вопрос, позеленел, заозирался по сторонам и слинял со скоростью необыкновенной. Сказал напоследок, что есть вещи, которых лучше не знать. И из этого я делаю опять же самый логичный вывод…

Леська снова замолчала, и я снова не подвела:

— Какой вывод?

— Я же говорю, самый логичный. Дело ясное, что дело темное. И главное, никаких зацепок, чтобы раскопать, кто этот Босс, нет. То есть ясно, что он всех этих мелких наркодилеров крышует, и ясно, что он довольно большая в наших Палестинах шишка…

— Что значит большая? Не сам же губернатор?

— А почему нет? Представляешь, какая это бомбочка была бы, губернатор нашей области — главный наркоделец! Это же Пулитцеровская премия!

— Леська, ты ненормальная!

— Ну хорошо, не Пулитцеровская, согласна — наши местные разборки там, за бугром, мало кого интересуют. Им что наш губернатор, что медведь в ушанке и с балалайкой! Но «Золотое перо России» отхватить — это запросто!

— Ненормальная! — повторила я. — Пулю в голову ты получишь или нож под ребро. Ты видела, что они с Андреем сделали?

— Положим, там ни пули, ни ножа не было, — справедливо указала Леська. И так же разумно продолжила: — Впрочем, метод не важен, главное — результат. А результат, не поспоришь, не самый приятный.

— Слабо сказано! Леська, я не хочу цветочки тебе на могилку носить. Максим меня конкретно предупредил не лезть в это дело! И я тебе то же самое говорю!