Реквием по завоевателю

— Я слышал, что все руководители страны были убиты,— деревянным голосом выдавил из себя Стаффа. Он вспомнил Майку. Они расстреляли ее лидеров и церковных деятелей. Он вспомнил Первую Леда, избитую и кричащую. Он помнил, как ей разнесли голову импульсным пистолетом. «О, да, Стаффа, вспомни их всех. Вспомни, как мы смеялись, убивая их. Ты помнишь эти шуточки? Неудивительно, что ночные кошмары преследуют тебя. А что, если это только начало?»

Она пожала плечами:

— Моя служанка погибла вместо меня. Потом его люда нашли меня, изнасиловали всем скопом и продали в рабство. Я работала горничной, пока в одну ночь хозяин не прыгнул ко мне в постель. Я к тому времени устала от насилия, я убила его, и меня бросили сюда. Теперь каждую ночь Англо насилует меня, и я никак не могу решиться на самоубийство, я хочу отомстить ему,— она помолчала, рот искривила горестная гримаса, под глазами пролегли глубокие морщины.

— Значит, ты считаешь, что все это дело рук Компаньонов?— он в удавлении поднял брови, в груда покалывало.

Она саркастически рассмеялась:

— Это дерьмо, в котором мы болтались,— мед по сравнению с тем, что течет; в их жилах. Их и Тибальта — гнуснейшего мерзавца.

Стаффа, слыша неприкрытую ненависть в ее голосе, низко опустил голову. Слова этой женщины неожиданно сильно уязвили его. Почему? Может, потому, что они только что вместе барахталась в сточной канаве? Господа, неужели это я причина того, что она здесь?

Она замолчала и не проронила ни слова до тех пор, пока кар не остановился на открытом месте, в пустыне. Вокруг оазиса с водой лепились мелкие квадратики зеленеющей почвы. До самого горизонта, насколько хватало глаз, расстилались бесконечные пески Этарианской пустыни.

Стаффа горько размышлял о том, что нет справедливости во Вселенной. Он глянул на припекающее солнце и присел на корточки, в душе поселились одиночество и пустота,..

Стояла немилосердная жара. Они пересекли ряды дюн и увидели копошащихся людей, окруженных вихрями песка. На севере виднелось зависшее в воздухе судно, тянущее длинную трубу.

— Морлаи, вы опоздали,— взревел краснолицый офицер.— Почему вы задержались?

— Забирали новенького, и пришлось раскупоривать забившуюся сточную канаву.

Краснолицый положил руку на плечо Морлаи:

— Рад, что все закончилось хорошо. Давай, расставляй своих на погрузку трупов. Умерли этим утром. Завалило в канаве. Полтора часа раскапывали.

Шесть разлагающихся трупов, пять мужчин и одна женщина, лежали под палящим солнцем. Стаффа прошел за Кайлой, которая уже взялась за ноги покойника. Одного за другим они перетащили их к аэрокару.

— Должно быть, там было слишком глубоко, в канаве,— сказала она ему.

— Почему?— спросил Стаффа, загружая третий труп в кар.

— Если глубина небольшая,— равнодушно сказала она,— они взрывают и хоронят трупы там. Если, глубоко, они вытаскивают тела и углубляют канаву. Морлаи выбросит их на полпути к городу.

— Ты кажешься такой равнодушной. А ведь в следующий раз мы можем оказаться на их месте.— Он взялся за последний труп.

— Можем,— согласилась она.— Вот этот парень, которого мы несем, он был майканским послом у Тибальта. Где справедливость?

Стаффа вгляделся в засыпанное песком лицо человека. Странное ощущение начало овладевать его сознанием. Смерть так легка среди рабов.

— Тогда ты не можешь винить в его смерти Лорда Командующего,— пробормотал Стаффа ей в спину.

Морлаи продолжал разговаривать с краснолицым.

Она пожала плечами:

— Может быть, и нет,— она вздохнула,— но у меня есть одно желание — увидеть его здесь в этой жаре, боли и отбросах.

«Если бы ты знала, что Бог тебя услышал, Кайла»,— подумал Стаффа.

Ночью он лежал и смотрел в звездное небо, потом увидел пролетающий корабль и вспомнил слова Кайлы. Звезды подмигивали ему в тишине. Он перевернулся на подстилке, которую ему выдали, и провалился в забытье. Ему ничего не снилось. Потом вдруг какой-то ужас подбросил его, он дернулся и оказался на песке. Беспомощно моргал он в темноте, кожу покалывало так, будто тысячи глаз уставились на него с ненавистью. Глубоко вздохнув, он увидел, что только одна Кайла наблюдает за ним. Она отвернулась и легла, свернувшись клубком в нескольких шагах.

Стаффа сел с широко раскрытыми глазами. Ненависть и проклятья мертвых были гораздо легче, чем ненависть живых. Ведь мертвые перестают чувствовать.

В крутящемся водовороте огня и в бурлящей схватке гибли бунтовщики с криками ярости. Большинство из них пропали, как призраки,— они проскочили контрольные посты ре ганце в и растворились в ночи. В конце концов Синклеру удалось окружить оставшихся тарганцев, разоружить их и взять в плен.