Римские рассказы

Я ничего не ответил: я просто онемел. Я выпил из приличия чашку кофе и хотел заплатить сам. Марио все понял и сказал:

- Я очень сожалею, ты знаешь...

- Ну, что ты, что ты, - ответил я и вышел.

Эджисто был одним из тех близких друзей, с которыми я виделся каждый день вот уже несколько лет подряд. На следующее утро я рано вышел из дому и отправился к нему. У него был магазин подержанной мебели на виа Парионе, что за площадью Навоны. Когда я подошел к магазину, я сразу же через стеклянную дверь увидел Эджисто. Он стоял среди нагромождения стульев и скамеек, перед комодом - в пальто, воротник поднят, руки в карманах. Внешность у Эджисто была самая заурядная: не большой и не маленький, не худой и не толстый, лицо благообразное и недовольное. На веках у него то и дело вскакивали ячмени, и от этого глаза были всегда красные и полузакрытые; он постоянно грыз ногти, и они у него все были обкусаны. Хотя я уже не был так восторженно настроен, как прежде, все же, когда я окликнул его: "Эджисто" - в моем голосе еще был радостный трепет. Он холодно ответил:

- Привет, Джиджи!

Но я не обратил на это внимания, так как знал его сдержанный характер. Я вошел и решительно сказал:

- Эджисто, я пришел просить тебя об одолжении.

Он ответил:

- Прежде всего закрой дверь, а то холодно.

Я закрыл дверь и повторил свои слова. Эджисто прошел в глубь магазина, в темный угол, где стоял старый письменный стол и кресло, и, усаживаясь, сказал:

- Ты был болен... Расскажи мне, что с тобой было?

Я понял по его тону, что он хочет говорить о моей болезни, чтоб уклониться от разговора об услуге, о которой я собирался его попросить. Я оборвал его, сухо ответив:

- У меня было воспаление легких.

- Да неужели? И ты так просто об этом говоришь? Да ты расскажи подробнее...

- Я хотел поговорить с тобой не об этом, - сказал я, - у меня к тебе просьба... мне срочно нужны пятнадцать тысяч лир... Одолжи мне их, а через месяц я тебе верну.

Я увеличил сумму, потому что теперь Марио был не в счет и оставались только два человека, у которых я мог занять денег.

Эджисто начал тотчас же грызть ноготь на указательном пальце, потом принялся за средний. В конце концов оп сказал, не глядя на меня:

- Я не могу одолжить тебе пятнадцать тысяч лир... но я могу указать тебе способ заработать без особого труда пятьсот и даже тысячу лир в день.

Я, признаюсь, посмотрел на него почти с надеждой:

- Каким образом?

- Он выдвинул ящик стола, вытащил оттуда вырезку из газеты и, протянув ее мне, сказал:

- Прочти это.

Я взял и прочел:

"От пятисот до тысячи лир в день вы можете без труда заработать, сидя дома, изготовляя художественные изделия, посвященные празднованию "святого года" *. Вышлите пятьсот лир по адресу: почтовый ящик номер такой-то..."

* "Святой год" или "юбилей" - одно из средств, придуманных папами для привлечения в Рим паломников. Отмечается каждые 25 лет. Последний "святой год" праздновался в 1950 году. - Прим. перев.

В первый момент я так и остался сидеть с разинутым ртом. Нужно сказать, что я еще раньше слышал об этом объявлении. Таким путем некоторые провинциальные аферисты ловили на удочку простаков. Вы посылаете пятьсот лир и получаете взамен бумажный трафарет. Если положить его на открытку и обвести тушью, то появляется силуэт собора Святого Петра. Потом открытки нужно было распродавать, и, по утверждению аферистов, благодаря большому наплыву паломников можно было легко сбывать от пятидесяти до ста открыток в день по пятьдесят "лир за штуку. Я вернул газету Эджисто со словами:

- А я-то считал тебя другом...

Теперь он обгладывал ноготь на безымянном пальце и, не поднимая глаз, ответил:

- А я и есть твой друг.

- Прощай, Эджисто.

- Прощай, Джиджи.

С виа Ларионе я пошел на проспект Виктора Эммануила, сел в автобус и направился на виа деи Куатро Санти Коронати. Там жил Аттилио, еще один мой приятель, у которого я рассчитывал занять денег. Он был третьим и последним, на кого я надеялся, потому что все остальные товарищи из нашей компании были бедняки и, даже если бы захотели, не смогли бы ссудить мне ни одного чентезимо. Я все заранее обдумал и рассчитал, вы сами можете в этом убедиться: Марио владел баром, где всегда бывало много посетителей, Эджисто наживался неведомо как на своем магазине подержанной мебели, а Аттилио тот просто занимался мародерством в своем гараже, отдавая напрокат машины и ремонтируя их. Мы с Аттилио тоже были вроде как братья, я был даже крестным отцом его дочки. Когда я вошел, Аттилио лежал под машиной, голова и грудь его не были видны, только ноги торчали наружу.

- Аттилио, - позвал я, но на этот раз в моем голосе уже не было никакого трепета.

Он повозился там еще немного, а потом осторожно вылез, вытирая залитое маслом лицо рукавом комбинезона. Это был коренастый мужчина с мрачным лицом цвета непропеченного хлеба, с маленькими глазками, низким лбом, со шрамом над правой бровью. Он тотчас же сказал:

- Знаешь, Джиджи, если ты пришел насчет машины - ничего не выйдет, они все заняты, а большой рыдван сейчас в ремонте.

Я ответил: