Роботы утренней зари

— Мы чувствовали, мадам, что сон вам необходим. К тому же мадам Василия приказала нам оставить вас спать. И, наконец, по нашему мнению, Жискар ни в коем случае не должен был перейти к ней. По всем этим причинам мы и не будили вас.

Глэдия возмутилась:

— Я надеюсь, что Жискар ни на минуту не подумал оставить меня. Это было бы незаконно как по аврорским законам, так и по законам роботехники, что особенно важно. Стоило бы вернуться на Аврору и подать на Василию в суд.

— В данный момент это было бы нежелательно, миледи.

— Какие у нее основания взять Жискара? Было хоть одно?

— Когда она была маленькой, Жискар был приставлен к ней.

— Официально?

— Нет, мадам. Доктор Фастольф просто позволил ей пользоваться им.

— Тогда она не имеет никаких прав на Жискара.

— Мы указали ей на это, мадам. По-видимому, все дело в сентиментальной привязанности к нему мадам Василии.

Глэдия фыркнула:

— Он а обходилась без Жискара еще до того, как я приехала на Аврору. Она прекрасно могла продолжать в том же духе и не делать незаконных попыток лишить меня моей собственности.

Затем она беспокойно добавила:

— Вы должны были меня разбудить!

— С мадам Василией было четыре робота, — сказал Дэниел. — Если бы вы проснулись и между вами начался шум, роботам трудно было бы разобраться, какие приказы правильные.

— Уж я нашла бы правильный приказ, можешь быть уверен.

— Я не сомневаюсь, мадам, но и мадам Василия тоже могла бы, ведь она одна из умнейших роботехников в Галактике.

Глэдия переключила внимание на Жискара.

— А тебе нечего сказать?

— Только то, что все хорошо кончилось, мадам.

Глэдия задумчиво посмотрела в слабо светившиеся глаза робота, так сильно отличавшиеся от человеческих глаз Дэниела, и ей подумалось, что тот инцидент был, вообще-то говоря несущественным. Пустяки. Сейчас есть другое, над чем стоит подумать: они едут на Землю.

Она почему-то больше не думала о Василии.

— Я беспокоюсь, — сказал Жискар почти конфиденциальным тоном, звуковые волны которого почти не колебали воздух.

Поселенческий корабль спокойно ушел с Авроры, и преследования вроде бы пока не было. Активность на борту была обычной, а поскольку все было автоматизировано, царило спокойствие, и Глэдия спала спокойно.

— Я беспокоюсь о леди, друг Дэниел.

Дэниел достаточно хорошо знал характеристики позитронных связей Жискара, так что не нуждался в объяснениях.

— Направить леди Глэдию было необходимо, друг Жискар. Если бы она стала расспрашивать дальше, ей могли бы стать ясны твои способности, и тогда исправление стало бы более опасным. Достаточно вреда, что уже сделали из-за того, что леди Василия узнала о них. Мы не знаем, с кем и со многими ли она поделилась этим знанием.

— И все-таки я не хотел делать это исправление. Если бы леди Глэдия хотела забыть, все было бы просто и без риска, но она с силой и злобой желала знать об этом деле. Ей досадно, что она не сыграла в нем большой роли. Поэтому я вынужден был рвать связки солидной интенсивности.

— Это было необходимо, друг Жискар.

— Однако возможность причинения вреда в этом случае все-таки была. Если представить связующие силы в виде тонкого эластичного шнура — хилая аналогия, но другой не придумано, — тогда обычно торможения, с которыми я имею дело, так тонки, что исчезают при моем прикосновении. Но мощная связующая сила щелкает и отскакивает, когда рвется, и отскочивший конец может ударить подругам, совершенно не относящимся сюда связующим силам, ударить и захлестнуть, безмерно усилив их. В этом случае человеческие эмоции и отношения могут неожиданно измениться, и это почти наверняка приведет к вреду.

— У тебя впечатление, что ты повредил леди, друг Жискар?

— Думаю, что нет. Я был исключительно осторожен, я работал все то время, пока мы разговаривали. Спасибо, что ты позаботился принять на себя главный удар в разговоре и сумел не попасться между правдой и полуправдой. Но, несмотря на это, на всю свою осторожность, я пошел на риск, и меня удручало, что я сознательно рисковал. Это было так близко к нарушению Первого Закона, что требовало от меня исключительных усилий. Я уверен, что не был бы способен сделать это, если бы…

— Да, друг Жискар?

— если бы ты не разъяснил мне свой взгляд на Нулевой Закон.

— Значит, ты принимаешь его?

— Нет, я не могу. А ты можешь? Встав лицом к лицу с возможностью нанести вред индивидуальному человеческому существу или допустив, чтобы ему был причинен вред, можешь ли ты допустить этот вред во имя абстрактного человечества? Подумай?

— Я не уверен, — сказал Дэниел.

Голос у него дрожал. Он сделал паузу и продолжил с усилием:

— Мог бы. Только лишь концепция подталкивает меня… и тебя. Она помогла тебе рискнуть внести исправление в мозг леди Глэдии.

— Да, это верно, — согласился Жискар, — и чем больше мы думаем о Нулевом Законе, тем больше он подталкивает нас. Интересно, может ли он сделать это в особо крайнем случае? Может ли он помочь нам пойти на риск, более широкий, чем мы обычно рискуем?

— И все-таки я убежден в ценности Нулевого Закона, друг Жискар.