Роксолана: королева Востока

Мысли ее прервала кая-хатун, что пришла будить невольниц. Они повскакивали на ноги и начали одеваться. Молча одевалась и Настя, и тайком перекрестилась, произнося «Отче наш».

Кая-хатун повела новых невольниц на первый этаж сераля, чтобы показать им его устройство. После их должны были осмотреть и разобрать себе жены султана и одалиски.

Весеннее солнце играло светом на разноцветных венецианских витражах окон сераля и оживляло игрой красок узор чудесных ковров в покоях. Внимательно поглядела на них Настя и всем существом обрадовалась этой пышной красоте. И ей казалось, что она купается в этой красоте, словно в теплый день в реке родного края. Чудилось ей, что стены, покрытые коврами, живые, и, что они рассказывают чудесные сказки, как бабушка в родном доме. И казалось ей, что она уже не служанка и невольница, а госпожа, богатая самим видом этих дивных красок и прекрасных картин. Цветущий край смотрел на нее с этих стен, цветы, что были прекраснее настоящих, и такие же плоды и гроздья винограда. Там шла Агарь с маленьким сыном Измаилом. Шла по пустыне, изгнанная мужем из дома, шла в опускавшейся на землю ночи. Но даже пустыня выглядела как ковер, мягкий, словно песня матери. И все так прекрасно отражалось от матово-золотых стен гарема, что Настя почувствовала тепло и труд рук и умов великих художников.

Местами шла она по полутемным коридорам и не украшенным покоям, что выглядели как каменоломни. Вскоре она миновала их.

Любимой жене султана не понравилась ни одна из новых рабынь. И их повели дальше, в более скромные уголки сераля, где Настю выбрала себе одна из султанских одалисок, но слишком изнеженная турчанка.

Теперь Настя оказалась в ее покоях, а с ней еще несколько невольниц.

Уже на следующий день начала она познавать жизнь большого гарема, его обычаи, зависть, интриги и ненависть.

Мысли и разговоры султанских жен, одалисок и служанок крутились вокруг молодого султана. Всем было в подробностях известно, в какой день и час он бывал у той или иной своей жены или одалиски, как долго задерживался, ушел ли довольный или нет, на кого по пути посмотрел, что и кому сказал. Одежда и повозки, служба и сладости, окружение султана — все, словно в зеркале, находило отражение в разговорах и мечтах гарема. Настя скоро узнала все это и ей стало скучно.

В душе она чувствовала, что это лишь наносное. Этим она утешалась, хотя и беспокоилась. С тех пор, как рассталась с отчим домом, все было для нее удивительным, но конечным. Все, все, все.

Это случилось через три часа после прибытия Насти к новой госпоже. Весна была в разгаре.

Деревья цвели в садах султана. А в парках Ильдиз-Киоска, словно воды рек, нежно колыхались длинные и округлые клумбы красных, синих и пурпурных цветов.

Пьяные от пахучего сока цветов и деревьев, жужжали пчелы в лучах золотого солнца. По прозрачной поверхности садков, среди зелени листьев и блеска цветов плавали белые вереницы лебедей.

На фоне темно-зеленых кипарисов красиво выделялись ослепительно белые кусты жасмина, около которых останавливался и стар, и млад, если проходил мимо чудных клумб сарая, вдыхая эти ароматы по милости неба. Тем временем над садками в парках султана засияла семицветная дуга. Они были прекрасны, словно в раю.

Настя уже привыкла к своим обязанностям, к ношению воды, к мытью каменных ступеней, к уборке покоев, к выбиванию ковров и диванов, к протиранию дорогих росписей, наконец, к скучному и долгому облачению своей госпожи, даже к бесцельному сидению в ее прихожей. В мыслях она только еще пыталась привыкнуть к тому, чтобы не огорчаться от вида старых рабынь, что тут и там ковыляли как тени при добрейших женах султана.

И наступил памятный для Насти день и таинственный поворот ее судьбы.

Вечерело.

Муэдзины окончили пение пятого азана на вершинах стройных минаретов. На сады ложилась чудесная тишина ночи в Дери-Сеадети. Пахли глицинии.

Служанки, среди них и Настя, закончили с облачением султанской одалиски в мягкие ночные одежды и начали расходиться, как вдруг подошел кизлярагаси, начальник черных слуг в ранге великого визиря. Он сообщил лично госпоже, что сегодня вечером ее посетит сам падишах. Он низко поклонился и вышел.

Одалиска оживилась так, что сложно было узнать в ней прежнюю женщину. Ее большие черные глаза приобрели блеск и живость. Она приказала умастить ее самыми дорогими благовониями и одеть на нее лучший наряд и лучшие драгоценности. Все ее слуги получили строгий приказ — стоять возле дверей своих комнат и не смотреть в глаза великого султана, когда тот будет проходить мимо.

Тишина легла на целую часть сераля. Только черные евнухи ходили на носках и слушали, не идет ли султан, властитель трех частей света.

Настя после приказа госпожи скромно встала около дверей своей комнаты и положила руку на железную решетку открытого окна, в которое заглядывали распустившиеся цветы белого жасмина, пронизанные таинственным светом луны.

Сердце в ее груди стучало все чаще: ей было интересно увидеть великого султана, перед которым трепетали миллионы людей, даже дикие татарские орды, грабившие ее край.