Розы миссис Черингтон

— Да, мое дитя. Я забыл… — Он нерешительно помедлил и в смущении потянулся в карман за платком. — Эта решетка… забыл… с какой она стороны?

— С северной, — не сказала, а, скорее, прощебетала Эйприл.

— Ах, да! Значит, с северной… Спасибо. До свидания.

Спускаясь по ступенькам крыльца, он еще раз задержался и постоял, разглядывая с задумчивым видом виллу Сэнфордов. Подождав, пока он отойдет достаточно далеко, Дина разразилась гневом:

— Эйприл! Как ты могла! Если этот старичок попробует забраться по решетке в дом, полиция наверняка его схватит. Его арестуют!

— Это меня бы не удивило.

— Но его посадят в тюрьму!

— Ну и пусть посадят! Он заслуживает наказания: "Ты сообразительна, мое дитя", "Добрый день, мое дитя", "Спасибо, мое дитя", "До свидания, мое дитя". Уж я ему устрою!

— Ну-ну, мое дитя! — издевательски пропищал Арчи.

Эйприл бросилась к нему, но он увернулся, спрятавшись у Дины за спиной.

— Успокойтесь, наконец, — призвала их к порядку старшая сестра. — Во-первых, мешаете работать мамусе. Во-вторых, сейчас нужно держаться вместе.

— Это правда, — всерьез подтвердила Эйприл. — Иначе засыплемся все трое.

— Арчи, извинись перед сестричкой! потребовала Дина.

— Прошу прощения, мое дитя, за то, что на звал тебя "мое дитя", — заорал Арчи.

— Эйприл, извинись перед братиком!

— Извини, Арчи, что сейчас мне не повезло В следующий раз я уж точно надеру тебе уши.

— Увидим!

— Тихо, хватит вам! — успокаивала их Дина

— Значит, мы помирились, и на время перемирия предлагаю заскочить к Льюку проверить, не отпустит ли он в кредит по стакану солодового сиропа на каждого. Мне кажется, что после завтрака прошло уже сто лет.

— Ура! — завопил Арчи и, молниеносно выскочив у Дины из-за спины, сбегал уже до ступенькам, когда старшая сестра еще только и изъявляла свое согласие.

Часом позже они возвращались домой немного отяжелевшие. Льюк рискнул отпустить в долг по два сиропа каждому, пакет фисташек и три леденца на палочках. Продавец овощей, расположившийся на другой стороне улицы, дал им в кредит кисть винограда, пакет чернослива, три персика и пачку жвачки. Между ними, как обычно, завязался спор, каким образом разделить на троих пять пластинок жвачки, но, вопреки обыкновению, спор разрешился полюбовно. С сиропом, фисташками, леденцами, виноградом, черносливом и персиками в желудке никому не хотелось препираться.

Арчи бежал впереди, отшвыривая ногой камешки, которыми он пытался поразить деревья. Дина ступала медленно, сохраняя достоинство и стараясь не терять привлекательности на случай, если где-то поблизости находится Пит. Эйприл шла, глубоко о чем-то задумавшись.

— И все-таки у мистера Холбрука нет причины убивать Фрэнка Райли! — неожиданно вырвалось у нее. — Флору Сэнфорд — да! Но Райли? Нет!

— Удивительно, я думала о том же, — вздрогнув, заметила Дина.

— Однако мы не можем снять с него подозрения. Помнишь, Дина? "На этом этапе никого нельзя исключить из числа подозреваемых". Так говорит детектив в серии Кларка Камерона. Он…

Но тут откуда-то издалека до них донесся тихий свист. Арчи остановился, прислушиваясь, и пронзительно свистнул в ответ.

— Это Банда! — пояснил он. — Я скоро вернусь!

Свернув с дороги, он помчался прямо по склону холма и вскоре пропал из виду.

Эйприл, вздохнув, продолжала:

— Как я сказала, каждый, кто так или иначе замешан в эту историю…

— Алло! Добрый день! — выкрикнула Дина.

увидев на другой стороне улицы знакомую фигуру Пьера Дегранжа, направлявшегося на берег с мольбертом, складным стулом и прочим снаряжением художника. Дегранж остановился, поздоровался с девочками и, передав привет матери, отправился дальше.

— Мы говорили о том, — снова начала Эйприл, — что никого… — Она вдруг замолчала.

— Что случилось? — забеспокоилась Дина.

— Ничего. Мне пришло в голову…

Эйприл обернулась назад, уверенная, что Дина обязательно последует ее примеру и, значит, не заметит автомобиль, стоявший у поворота на въездную аллею, ведущую к их дому. В автомобиле сидел Руперт ван Дэсен. Нужно было действовать молниеносно. Если они подойдут к автомобилю вдвоем и молодой человек, представляющийся Рупертом ван Дэсеном, завяжет разговор, все пойдет прахом. Ну почему, почему она раньше не рассказала Дине обо всей этой истории? Сейчас же было слишком поздно.

— Знаешь, Дина, — неуверенно начала Эйприл. — Может быть… — она запнулась. — Я как раз думаю…

— Перестань запинаться! В чем дело?

— Дело в мистере Дегранже. Это очень подозрительная личность. Он отправился рисовать на берег. Думаю, тебе надо пойти за ним и завязать разговор.

— Мне? — удивилась Дина. — Почему?

— Ты знаешь, какую информацию о нем собрала миссис Сэнфорд. У него был мотив для убийства. А если она поделилась информацией с Райли, то у мистера Дегранжа был не менее веский повод застрелить Райли.

— Правда, — подтвердила Дина. — Но почему я?

— Потому, что ты ему очень нравишься. Он говорит, у тебя талант. Вспомни, как он расхваливал твой рисунок. Сядешь рядом, поинтересуешься, можно ли посмотреть, как он рисует океан, ну и тактично заведешь разговор.

— А мы не могли бы пойти вдвоем? — спросила Дина, нахмурившись.