Рубежи свободы

Заседание закончилось. Пылая праведным гневом, спускаюсь в зал – ой, надо в норму себя привести, а то буду, злая, на своих бросаться! А ведь и Лючия тут, со своим Юрочкой. Но вместо них сталкиваюсь с мистером Райаном – процесс ведь открытый, тут и журналисты, и иностранцы есть. Это просто смех был, как американский представитель из их посольства пытался при встрече с пойманными соотечественниками сначала показным неверием намекнуть, что «вы не граждане США, а, наверное, Британии?» А затем так же: «Вы не находитесь на военной, и вообще на государственной службе Соединенных Штатов». И предъвил документ, оформленный по всем правилам, что мистер Добрушефф и прочие были уволены из рядов Армии США еще в прошлом году, и «наше правительство за них никак не отвечает». Ну а те, осознав, что им реально светит двадцать пять лет на наших северах, пустились во все тяжкие, полностью развязав язык и называя все новые подробности, факты, имена. Дошло до того, что посольский сказал:

– Мистер Добрушефф, я советовал бы вам быть сдержаннее. У вас ведь семья осталась в Штатах!

– Ну, вы же не посмеете тронуть детей? – был ответ. – Ну а жена – да тьфу!

Вот он, мир капитала! Где все покупается и продается – и даже супруги заключают брачный контракт, сколько и кому положено. И предают, как только считают нужным. Проследить, чтобы это в наши газеты попало!

Мистер Райан был настроен показательно миролюбиво. Хотя я при виде его снова включила «боевой режим». Если он попробует меня гипнотизировать, как Исайя Берлин когда-то… Лючия подошла, умница, мгновенно сообразила, рядом встала, ситуацию держит – если заметит, что я неадекватна, сразу вмешается. Юрка тут же, и Валю Кунцевича вижу. Так что не светит американцу ничего! И будто не знаю я, что основной задачей Райану в Москве сейчас поставили узнать хоть что-то про нашу связь с иным временем – американцы думают, что у нас есть постоянно открытая Дверь, или ключ от нее, ну и пусть!

Так как сказал мне мой Адмирал – в той истории военный паритет между СССР и США был достигнут к началу семидесятых. Ну а тут, если учесть, что мы сильнее, они слабее, да еще не уверены, что нам извне (из-за Двери) помощь не окажут? Иной совсем выходит военно-политический расклад! И более тревожный – если вспомнить, что там это стало началом не только разрядки, но и усилий ЦРУ в процессе разложения нас изнутри.

– Мои поздравления, миссис Лазарева. Ведь это вы были кукловодом всего действия? Вот только принесет ли это покой ваше стране?

– О чем вы, мистер? – спрашиваю я. – Что кто-то будет нам мстить за это? Так на мне приговор от ОУН уже был, и внес его, кстати, этот самый Василь Кук, что на скамье подсудимых. А СССР тем более переживет!

– Я тоже читаю труды вашего вождя – про теорию пассионариев. Что в любой нации есть элита, готовая драться за национальную идею, и стадо, кому нужна лишь кормушка. Украинской нации очень не повезло, что она оказалась вовлеченной в вашу орбиту – отчего украинская элита была предана своим же большинством, стадом населения: зачем сражаться и умирать, если и так живется неплохо, под рукой Москвы?

– Нет никакой «украинской» нации, – резко отвечаю я, – а лишь кучка заговорщиков, по чужому наущению стремящаяся распространить свое влияние на часть южнорусского этноса.

– А это неважно, – машет рукой Райан, – хотя даже если вы и правы, по вашей же теории новые нации, или этносы, если вам удобнее это название, возникают на основе уже существующих, вбирая какие-то группы из них. Так и украинская нация могла бы возникнуть – если бы стадо пошло за пастырями, но оно предпочло пастырей чужих. И Украину теперь не спасти – но речь не о ней. Мне очень интересно, миссис Лазарева, в какой степени вы самостоятельны относительно вашего супруга, а особенно тех, кто за ним стоит? Вот только не надо меня убеждать, что вы не знаете, после стольких лет – да вас и не было бы тут, будь вы лишь женой и домохозяйкой! Скажите, что будет, если эти, кого я имею в виду, решат, что и вы лишние в их игре, и с вашим стадом они могут управиться и сами? Будет ли тогда существовать ваша нация – или она превратится во что-то иное? Или – уже превращается? Если вы больше не чувствуете общность и родство с Европой, с самой нашей цивилизацией?

– Смешно! – отвечаю я. – Люся, ты чувствуешь родство и общность со своим мужем? Я не читаю фантастику, мистер, мне довольно реальной жизни, которая опережает любые мечтания.

– Потому что вы знаете будущее? – спрашивает Райан. – Ну тогда учтите, или передайте этим мои слова. Соединенные Штаты – это не тот игрок, которого можно безнаказанно загонять в угол! А именно так мы воспринимаем нежелание названной мной стороны идти с нами на контакт. Как подтверждение факта, что нас уже списали. Что для нас категорически неприемлемо. Отчего вы смеетесь?

– Да я представила, мистер, как ваш президент обращается к американскому народу. Отечество в опасности, русские изобрели машину времени и завтра всех нас завоюют. Думаю, что после его увезут из Белого дома в желтый.