Рубикон (СИ)

Кисикохтенкатл вновь в который раз уже вздохнул. Задним умом он всегда был богат, однако всегда проявлял нерешительность когда дело касалось денег. А тем более больших! Вот и в этот раз, та пригоршня мелких серебряных чешуек, которую он позволил себе потратить, потянула только на косоглазую полудохлую бабу, и, видимо, Кетцалькоатлю подобная жертва пришлась не по нраву, потому как отрубленную голову сразу же перехватили противники и вышвырнули в ров с голодными шестилапыми крокодилами. Вместе с игроком, который в этот момент вёл её к кольцу и не успел сделать пас напарнику.

Рыцарь в очередной раз завистливо вздохнул и поддал шпор своей ездовой ламе, поудобнее перехватив копьё. Как-то немного обиден был сам факт того, что его неразумные Старшие Родственники, в честь которых он получил при рождении имя, вот так вот взяли и пообедали за его счёт. А сам Кисикохтенкатл остался с носом, да ещё и вынужден беспокоиться о том, понравилась ли божеству его жертва или теперь удача отвернётся от него до следующего Праздника Солнца.

А вообще, с тяжёлым вздохом, мужчина был вынужден признать себе, что полоса невезения началась у него ещё полтора цикла назад, когда их дюжинник, Великий Воин Яяухкуи, попал в немилость к Солнцеозарённому Хуицилихуитлу Уеману, да высекут рабы на каменных столбах памяти его имя крупнее остальных. Именно тогда их, двенадцать омытых кровью и озарённых в боях с врагами Империи Науа под ярким светом Всевидящего Солнца рыцарей, давно уже достойных носить ягуаровый шлем, но вынужденных обходиться орлиным, отправили в эту дыру нести службу в гарнизоне Славного Города Атл.

«Славного» то конечно «славного», вот только для привыкшего к нормальным городам Кисикохтенкатля, Атл представлялся тем, чем он был на самом деле — мелким, незначительным поселением. Почти деревней, всего-то на пять тысяч жителей, не считая рабов, с одной невысокой пирамидой да куцым дворцом Солнцеувиденного Нечехуатла Манойя, да высекут рабы на каменных столбах памяти его имя чуть ниже и лишь слегка меньше чем Солнцеозарённому Хуицилихуитлу Уеману!

А что самое позорное и болезненное для любого Рыцаря, здесь не было врагов, победами над которыми можно было бы прославить своё имя и кровью которых омыть свои, пусть и старые, доспехи и напоить меч. Славный Атл располагался в Науатль — самой старой, приморской провинции Империи Науа. И даже черноухие пираты брезговали приближаться на своих галерах к его побережью. Не то что бы здесь не было чего брать, наоборот, жили очень даже сыто и богато, просто за время плавания трюмы их кораблей, если конечно Солнечный Флот не пускал их ко дну, и так оказывались забиты до отказа товарами и рабами… А в остальном, основными противниками для воинов гарнизона Славного Атла традиционно были скука и контрабандисты, а основным занятиями — борьба с лишним весом, вино и женщины.

Правда, были ещё эти ненавистные патрули, которые ни Кисикохтенкатл, ни его верная лама терпеть не могли. И ладно бы ещё Славный Атл окружали только поля и взгорья как на юге, но к северо-западу от города простирались джунгли, где верховым рыцарям было довольно тесно на охотничьих и звериных тропах, а спешиваться перед младшими воинами не позволяла гордость и нежелание зазря губить молодёжь. Ведь если Великий Воин, коим он был по праву, ступал на землю вне города, то меч его обязан был обагрить свои зубья кровью.

Благословлённых Солнцем рабов в отряде, естественно, не было, их вообще в Славный Атл завозили как-то неохотно, так что лишнего человеческого сока под рукой не имелось. Солнцеозарённые Империи Науа вообще больше полагались на то, что власти провинции будут регулировать таким образом численности низших, инородцев и полукровок, плодящихся со скоростью полевых крысозайцев на дармовых харчах. И хотя у каждого рыцаря имелся небольшой бурдюк с нацеженной из жертвенного алтаря пролитой на нём свежей кровью, расходовать её, дабы напоить своё оружие, стоило с умом. И уж точно не для собственного комфорта, что постыдно Великому Воину, вышедшему за стены своего города.

А ещё патрулировать в лесу было очень скучно. Небольшая узкая тропинка змеёй вилась между стволами деревьев, и не было никакой возможности пустить ламу вскачь и ощутить свежий ветер бьющий в лицо. Так что в голову так и лезли неприятные мысли. Например, о том, насколько же удачлив Ицтли, ведь голову раба, за которого он не пожалел влезть в долги, забросили в кольцо аж пятнадцать раз, прежде чем она оказалась во рву. Ну и конечно же о том, обиделся ли Кетцалькоатль на нерешительность Кисикохтенкатля, и не стоит ли ему по возвращении в город разориться на ту пленную белоухую, которую жрецы вчера выставили на торги, чтобы обсидиановый нож на жертвеннике, на самой вершине пирамиды пролил кровь именно от его имени, порадовав тем самым Великое Божество.