Рубин

Большой леопард на берегу снова зарычал, копнул лапой песок, а затем неторопливо направился назад к своей подруге. Минутой позже они оба исчезли в сумрачной тени джунглей.

Даже после того как они исчезли из виду, двое людей на берегу стояли неподвижно, опасливо ожидая нового появления хищников в любой момент.

– О Господи!

Она не могла оторвать взгляда от темной стены джунглей, не в силах поверить, что все еще была жива. Когда она поняла, что опасность миновала, выдержка покинула ее, колени подогнулись, и Пэйджену пришлось подхватить ее обеими руками. Он осторожно опустился с ней на песок. Она не только слышала, но и ощущала на лице прерывистое дыхание, вырывавшееся из его губ.

– Все кончилось невероятно благополучно. Наверное, они только что поели и собирались пройти к воде. Если бы не это, я сомневаюсь, что мы сейчас сидели бы здесь.

– Но ты сказал... – Темно-голубые глаза его спутницы широко распахнулись. – Ты сказал мне...

– Боюсь, я обманывал тебя, Angrezi. – Чувственные губы Пэйджена растянулись в мрачной улыбке. – Разве тебе приятнее было бы знать правду, что в любой момент нас могли разорвать на части и проглотить?

Ее изумление было так сильно, что перехватывало дыхание. Она колебалась между благодарностью к этому мужчине за то, что он спас ей жизнь, и ненавистью из-за его высокомерного обмана. Гнев показался ей более безопасным, и она вооружилась яростью.

– «Боюсь, что я обманывал тебя», – передразнила она его. – Это все, что можешь сказать?

Пэйджен нахмурился.

– Разве я мог рисковать, случись у тебя истерика? Леопардов быстро бы привлекли твои вопли.

– Вопли? Истерика?

– Да у тебя уже сейчас начинается приступ, Angrezi.

Сильно покраснев, она стойко выдержала его взгляд.

– Я вовсе не истеричка, мистер Пэйджен. Все, что я испытываю, это гнев. Ты предположил, что я всего лишь глупенькая нервная женщина, и поэтому обманул меня!

Она энергично взмахнула руками, намереваясь поколотить Пэйджена. Он спокойно поймал ее запястья.

– Это был единственный приемлемый путь, женщина!

– Обманывать меня? Как будто я беспомощный ребенок? И в то же время позволить мне верить, что ты полностью контролировал ситуацию?

Дрожа от негодования, она задыхалась, ее грудь тяжело вздымалась. Пэйджен сердито прищурился.

– О Боже, а я-то думал похвалить тебя за хладнокровие. Побледнев, она свирепо посмотрела ему в лицо.

– Я могу быть новичком здесь, в джунглях, мистер Пэйджен, но я думаю, вряд ли...

– В этом твоя беда, глупышка. Ты вряд ли думаешь! Она безуспешно пыталась вырваться из его твердых рук.

– Я спасла твою жизнь, злюка. Я прекрасно сыграла свою роль, и ты хорошо это знаешь!

– Да, ты прекрасно играешь, это тебе удается.

– Почему ты... – Внезапно она напряглась, ловя воздух открытым ртом. – О Боже... – Женщина закрыла глаза и покачнулась. Побледнев, она боролась с жесткими щупальцами боли, обхватывающими ее голову. – Нет...

Пэйджен крепче прижал ее к груди.

– Циннамон? Что случилось?

Но она не отвечала, потому что в ней бушевал шторм, разметавший ее мысли в неистовстве цветов и разноголосье звуков. Как шторм вырывает с корнями деревья и бросает в воздух охапки листьев и ветвей, так и темные видения и обрывки воспоминаний пронеслись в ее голове. Смуглое лицо всплыло перед ней, тонкие губы растянулись в холодной, неестественной улыбке.

Ее охватил страх, страх более сильный, чем когда-либо еще, гораздо более сильный, чем перед подкрадывающимися леопардами.

Пэйджен легонько встряхнул ее.

– Что случилось, Циннамон! Это твоя спина?

Она едва услышала его слова, конвульсивно вздрагивая, пытаясь справиться с бессмысленным, бесформенным ужасом. «Прекрасная игра... Тебе удается...»

Внезапно она осознала, что не сможет взглянуть в лицо ужасным видениям.

– Н-нет, – резко ответила она, яростно мотая головой, боясь увидеть, боясь вспомнить.

Пэйджен повернул ее лицом к себе.

– Расскажи мне, черт побери! Сейчас же!

И вот в волнах беспорядочных вспышек света и звука всплыли воспоминания. Внезапно возвратившаяся память почти ослепила ее.

– Циннамон? – Руки Пэйджена твердо и осторожно сжимали ее лицо. – У тебя болит спина? – Его лицо выражало нетерпеливое беспокойство. – Неужели соленая вода...

Слезинки выкатились из уголков ее глаз.

– Я н-не Циннамон, – наконец сумела она выговорить, и его лицо сказало, что он ей поверил. – Не Циннамон, Б-Бар-рет. Мое имя... Господи, Пэйджен, я вспомнила свое имя!

Глава 23

Пэйджен скрипнул зубами.

– Баррет, – медленно и задумчиво повторил англичанин ее имя. Не Лили или Лола, не Фанни или Герти. Господи, конечно, ее зовут Баррет. Женщина, которую он спас в Лондоне четыре месяца назад. И она, очевидно, совершенно не помнила этого. Он разжал пальцы, державшие ее запястья.

– Это... это замечательно, Баррет, – добавил он напряженно после небольшой паузы. Его глаз сверкал от желания напомнить ей хотя бы какую-то маленькую деталь той ночи, того невероятного столкновения под газовым фонарем. Но она ничего не помнила. Он остался для нее незнакомцем.