Рукопись Ченселора

Парис, он же Карлос Монтелан, был в «Инвер Брасс» новичком. Он вступил в нее около четырех лет назад. Парис был ученым. Его предки происходили из Кастилии, но сам он прочно обосновался в Америке, куда его семья бежала, спасаясь от фалангистов. Он заведовал кафедрой международных отношений в Гарвардском университете и считался одним из виднейших специалистов страны по геополитике двадцатого века. В последние двенадцать лет каждая из сменявших друг друга администраций привлекала Монтелана к работе в Госдепартаменте, хотя он все-таки был ученым, а не практиком. К тому же ему были известны те скрытые опасности, которые становились явными, когда теоретики вторгались в бурный мир прагматиков.

Все же Монтелан не прекращал своих исследований, никогда не останавливался на полпути, а старался всесторонне оценить людей и мотивы их поведения. И если он находил, что эти мотивы недостойны или же вредоносны, то мог прибегнуть к самым решительным действиям. Не дрогнул он и в случае с Джоном Эдгаром Гувером.

Несмотря на настойчивость Кристофера, Браво уклонился от окончательного выбора. Кристофером же был Джейкоб Дрейфус — банкир, последний из еврейских патриархов, соперничавший с домами Баруха и Лемана. Ему было восемьдесят лет, и он сознавал, что времени у него осталось немного. Кристофер считал, что для «Инвер Брасс» очень важно иметь лидера. Ведь дом без хозяина — не дом. А для Джейкоба Дрейфуса не было на земле дома роднее, чем тот, в создании которого он принимал участие, то есть «Инвер Брасс».

Об этом он сказал Браво, и Мунро Сент-Клер признал, что никто не смог бы выразить эту мысль лучше, чем Джейкоб. Сент-Клер был одним из создателей «Инвер Брасс», как и Дэниел Сазерленд, негр-гигант, чьи выдающиеся способности привели его с полей Алабамы в высшие судебные инстанции страны. Но ни Браво, ни Венис не смогли бы дать такое точное определение политики «Инвер Брасс», как это сделал Кристофер.

Как выразился Джейкоб Дрейфус, «Инвер Брасс» была рождена в хаосе, в период, когда страну разрывали на части и она находилась на грани самоуничтожения. Рынок катастрофически сокращался, коммерческие сделки перестали заключаться, предприятия и магазины закрывались, фермы стояли заброшенные, скот погибал, а машины ржавели. И как неизбежное следствие, начались акты насилия.

Бесталанные лидеры в Вашингтоне были не способны принять необходимые меры. В такой обстановке в конце 1929 года и была создана «Инвер Брасс». Первым Генезисом стал шотландец, банкир, который последовал советам Баруха и Дрейфуса и оставил коммерческую деятельность. Именно он дал сформировавшейся организации название по небольшому озеру на севере Шотландии, которое нельзя было отыскать ни на одной карте. Ведь «Инвер Брасс» должна была существовать тайно. Она функционировала вне рамок правительственной бюрократии, и действовать надо было быстро и решительно.

Крупные денежные суммы переводились в охваченные бедствием районы, где нужда порождала насилие. Средства «Инвер Брасс» помогали сократить число актов насилия в стране, притушить антиправительственные настроения.

Были и ошибки, но их исправляли, как только становились понятны причины, в результате которых они были допущены. Правда, в некоторых случаях уже ничего нельзя было исправить. Депрессия охватила весь мир, капиталовложения требовались и за пределами страны.

Германия. Версальский мирный договор, Локарнские договоры, план Дауэса — все это, по мнению членов «Инвер Брасс», было ошибкой. И в этом заключалась их собственная роковая ошибка, ошибка, которую сорок лет спустя аспирант по имени Питер Ченселор квалифицировал совсем иначе. Он назвал ее международным политическим заговором.

Его, этого молодого человека, следовало немедленно остановить, ведь в орбиту его исследований попала «Инвер Брасс». Правда, он не догадывался об этом.

Однако допущенная ошибка подтолкнула людей из «Инвер Брасс» к деятельности в новой области. Они вступили в сферу национальной политики. Сначала для того, чтобы попытаться исправить ошибки, а затем и для того, чтобы внести в эту политику свой вклад. «Инвер Брасс» располагала и интеллектуальными и материальными ресурсами. Она могла действовать быстро и независимо, руководствуясь только своим коллективным разумом.

Выслушав настойчивый призыв Джейкоба о скорейшем назначении нового Генезиса, Мунро Сент-Клер и Дэниел Сазерленд отреагировали довольно спокойно — они дали свое согласие, практически никак не возразив. Но Сент-Клеру было известно то, чего не мог знать Сазерленд, — что в ряды «Инвер Брасс», вероятно, пробрался предатель. Что касается Сазерленда, то его сомнения относились к другой области. Сент-Клеру казалось, что он догадывается, какого они рода: дни «Инвер Брасс» сочтены, с уходом ветеранов организация, скорее всего, распадется, и, может быть, это к лучшему.