Русь (Часть 3)

- Потому что первое условие счастья - спокойствие, а для этого нужно позволять себя любить, может быть, многим, но самой не любить никого. Мужчина до тех пор любит женщину, пока она его презирает. И пока она его презирает, до тех пор она свободна.

- Но на что же эта свобода? - спросила с порывом Ирина, даже сделав движение сжать на груди руки.

- На что свобода? - переспросила с насмешливой улыбкой Ольга Петровна, играя конца-ми шарфа. - Свобода для того, чтобы быть спокойной...

- Но быть спокойной - значит не любить никого, быть вечно одинокой...

- Наоборот, не быть одинокой, - сказала Ольга Петровна, загадочно улыбнувшись. - И любить можно многих. Если ты полюбишь одного мужчину, то ты будешь наверное несчастна, потому что мужчина не может любить одну женщину, одну тебя, а если может, то это такой мужчина, который и самой тебе не нужен. Чтобы не любить одного и не быть несчастной, нужно любить многих; тогда будет просто, легко и интересно жить. Валентин про тебя говорит, что ты девушка прошлого, - сказала Ольга Петровна, засмеявшись, - и я по твоим глазам вижу, что ты в ужасе от того, что я говорю.

- Нет, я не в ужасе, я просто хочу и не могу понять этого, - сказала в раздумье Ирина.

- Жизнь ведь очень интересная игра. Но для того, чтобы играть все время с одним партне-ром, нужно или быть самой очень ограниченной, или нужно, чтобы партнер был какою-то бездонной пропастью, в которой каждый раз можно было бы находить все новое, но... таких нет. Поэтому... нужно играть со многими.

- Если таких нет... тогда лучше совсем не жить... - тихо сказала Ирина, подняв твердо свой взгляд на Ольгу Петровну.

- Да, ты так и должна была сказать, - заметила Ольга Петровна, посмотрев на нее, - и ты будешь несчастлива, - странным тоном прибавила она. - Я все-таки тебе посоветую запомнить: "счастлив в жизни может быть только тот, кто сам мало любит". А ты когда видела Митеньку Воейкова? вдруг неожиданно спросила Ольга Петровна, не взглянув на Ирину и продолжая играть концами шарфа.

- В четверг... - как-то неожиданно для себя сказала Ирина.

- В четверг?

Ольга Петровна несколько секунд смотрела на Ирину, сощурив глаза, потом, как бы не при-давая этому никакого значения, прибавила:

- А у меня он был в среду. - И, точно не заметив, как вдруг быстро взглянула на нее Ири-на, сказала: - В столовой, кажется, уже готовят чай.

- О чем беседуете? - спросил, зайдя из кабинета на террасу, князь.

- Да вот говорим, как неожиданно день рождения вышел таким торжественным, - сказала Ольга Петровна.

- Да, да, - ответил князь, - ну, говорите, говорите. - И пошел опять в кабинет.

Ирина, не поднимая головы, молча отошла от Ольги Петровны и прошла в гостиную.

Ольга Петровна проводила ее глазами.

- Так вот оно что! - сказала она и, улыбнувшись, пошла в столовую, где готовили чай и собиралось общество.

В столовой разговор сосредоточился около двух вопросов: мужчины обсуждали последние грозные политические события, дамы сосредоточили свое внимание на баронессе Нине Черкас-ской. Все уже знали, что Валентин Елагин уехал, баронессы не было сейчас здесь, она даже не прислала записки поздравить новорожденную; значит, было ясно, что на нее отъезд подейство-вал сильно и, значит, Валентин уехал совсем, бросив ее.

- Судьба все-таки карает таких женщин, - строго сказала полная дама с бисерным риди-кюлем.

- А мне кажется, профессор даже будет жалеть об отъезде Валентина, сказала молоде-нькая дама с родинкой на щеке, осторожно улыбнувшись, еще не зная, как отнесутся к ее шутке. - Все-таки он виноват, что допустил такое ужасное положение, - прибавила она, обращаясь к хозяйке, как бы стараясь оправдать свое мнение, может быть несогласное с мнением большин-ства. - Он так преступно-мягко отнесся к этому.

- Профессор чистейший, святой души человек, - строго сказала полная дама, не взглянув на молоденькую даму и размешивая в чашке сахар. - Он один из тех людей, которыми может гордиться русская интеллигенция.

- Прекрасный, обворожительный человек, - сказали несколько голосов. - В беседе и в споре нет более деликатного человека. Это не Федюков, который вечно ни с кем не согласен.

- Да, это верно, - сказал кто-то. - Еще не было случая, чтобы Андрей Аполлонович с кем-нибудь не согласился, стал бы спорить или выходить из себя. Удивительной мягкости человек.

- Это нежнейший, последний цветок культуры, именно христианской культуры, - сказала полная дама.

- Кстати, а где же Федюков? - спросила молодая дама с родинкой на щеке, - удивленно-вопросительно подняв брови и оглядывая сидевших за столом. - Его жена не видит его дома уже третий день и совершенно не знает, куда он делся. Она даже боится, не уехал ли он с Вален-тином, потому что его никто не видел.

Сколько и каких предположений ни высказывалось в дамском кружке, все-таки все они да-леки были от того, что совершилось в действительности за эти два дня в доме баронессы Нины, как это потом выяснилось.