Русские до славян

10) viskkâd – жёлтый, аналогов нет. Может, каким-то чудом удастся связать с мансийским wošram, но сомневаюсь.

11) eeʹǩǩ – год, аналогов нет. Не представляю, как его связать с эстонским aasta или финским vuosi. Среди уральских тоже нет аналогов.

12) säʹppli – мышь.

13) lååi, lååʹǩǩ – десять, самое интересное и замечательное. Это числительное имеет всего одно отдалённое схождение с мансийским «лов». Но сама мансийская система уникальна и является «семеричной», то есть после семёрки числительные не имеют собственных названий. а образуются от десятки «лов». Так, нёллов – восемь, онтеллов – девять, лов – десять. С мансийской системой и её чудесами надо еще разбираться, и это пока не наша тема. Так что вытаскивать за уши саамскую десятку из мансийской не получается.

14) kuõbǯǯ – медведь.

15) põõus – губа.

16) vueʹn – свекровь.

17) ǩeeuʹniǩ – тень.

18) aʹrddi – плечо.

19) čõrmm – волк.

Ну, что можно сказать? Наверное, все ж некоторые из этих слов вытягиваются из восточных уральских (пермских и обско-угорских), что нам говорит в пользу того, что саамы сильно тяготеют к ним по происхождению, однако немало слов, которые не имеют корней ни в прибалто-финских, ни в пермских, ни в угорских. Из восточных уральских следовало б еще посмотреть самоедские языки, но мне кажется, это уже чересчур.

И выходит, что этот незаурядный исследователь открыл нам по меньшей мере два десятка слов, на которых разговаривали те самые постледниковые первозаселенцы Европы маркёра I, которые в конечном итоге добрались до крайнего севера Европы! Здравствуй, дедушка Хёгни! Я знаю теперь, как ты разговаривал! Так не съесть ли нам по этому поводу кусок vuäˊǯǯ kuõbǯǯ, как положено уважаемым åålm?

А откуда, собственно, такая уверенность, что с дедушкой Хёгни-I1 можно было бы пообщаться по-саамски? Вернее, с помощью вот этих слов, вычлененных из саамского языка?

А оттуда, что это, судя по всему, и есть остатки того субстратного языка, на котором общались первые постледниковые насельники Европы. То есть те самые люди I, которые пошли на север вслед за отступающим ледником и тундровым зверьём. И говорит об этом ещё один странный на первый взгляд, но предельно естественный по ходу наших поисков факт. Точнее, несколько фактов.

Первый – языковой. Среди филологов вполне обоснованно считается, что баски говорят сегодня, а их родичи иберы говорили на некоем доиндоевропейском субстратном языке. А иберы населяли не только Иберию – то есть нынешний Пиренейский полуостров, – но и Британские острова, Ирландию, запад Франции. А иберам родичами были лигуры, в честь которых ныне осталось название моря. И жили они, соответственно, на востоке и юго-востоке Франции и в Италии. Соответственно, им родичи были – сардинцы. Не нынешние, а те, от которых тоже до сих пор осталось несколько доиндоевропейских понятий из протосардского языка.

Всё это существовало, покамест примерно 5200 лет назад в Европе не появилась культура шнуровой керамики, она же культура боевых топоров. Мы к ней ещё вернёмся, а пока обозначим, что именно её население считается носителем индоевропейского языка. И именно оно частью уничтожило, частью ассимилировало, частью задвинуло на не нужные земледельцам-шнуровикам окраины доиндоевропейское население Европы. Или вовсе не трогало. Как басков в их горах и с их отчаянностью или как саамов в негодном для сельского хозяйства приледниковье нынешнего Северного Приладожья.