Русский смысл

Потом произошла ещё одна прививка мужского начала, когда пришли татаро-монголы. Русь погрузилась в хаос междуусобиц, князья всё ни как не могли решить, кто из них главнее. И тогда это стал решать хан, выдавая ярлык на великое княжение. Монголы стабилизировали нашу государственную жизнь и, себе на беду, помогли нам создать единое государство. Но это были монголы – внешние, чужие. Так в нашем национальном характере окончательно закрепилось отношение к власти, как к чему-то внешнему.

Мы, русские, народ склонный к хаосу, мы не способны рождать порядок из глубин народа. При этом мы народ достаточно разумный, чтобы понимать необходимость порядка. И мы склонны этот порядок даже любить и почитать. Мы не очень-то способны к самоорганизации, для того, чтобы структурировать русский хаос нужна очень сильная (читай – жестокая) власть. И мы вполне признаём необходимость на Руси сильной власти, потому что недостаточно сильная власть у нас просто не сможет выполнить свою задачу. И мы ценим власть, как силу, которая гарантирует нам стабильность и безопасность. Но ведь ни кому же не нравится, когда его плетью-то поперек хребта, да копытами-то коней топчут. Поэтому мы ненавидим власть, как силу внешнюю и жестокую.

Мы не можем без сильной власти, но чем сильнее власть, тем более она склонна к злоупотреблениям. Мы способны вытерпеть от власти многое, понимая, что хаос нам выйдет ещё дороже, но злоупотребления власти доходят иногда до таких пределов, что дышать уже становится невозможно. И тогда глубинный русский хаос вырывается наружу. Срабатывает русский импичмент – бунт. Почему Пушкин назвал русский бунт «бессмысленным и беспощадным»? Наш бунт – это высвобождение темных хаотических глубин народной души. Упорядоченного, структурированного протеста у нас ни когда не будет. «Системы сдержек и противовесов», демократических инструментов у нас ни когда не будет. Русские интуитивно чувствуют, что эти европейские игрушки ослабят власть и убьют Россию. Органически свойственная России «система сдержек и противовесов» – это пугачевщина. Русским бессмысленно говорить, что пора бы уже завести у себя «сдержки» поцивилизованнее. Нам нельзя поцивилизованнее. Демократические институты угробят нашу страну быстрее любого бунта. Сдерживать русскую власть от запредельных злоупотреблений может только перспектива пугачевщины.

Но отсюда не следует, что пугачевщина – это очень хорошо и благостно. Бунт высвобождает в народе таких бесов, каких не приведи Господи увидеть при свете дня. Во время бунта выходит наружу всё самое темное , мерзкое, страшное, что только есть в русской душе. Поэтому русская власть должна помнить, что нельзя доводить народ до края. А русский народ должен помнить, что лучше чуток потерпеть, чем спускать с цепи своих внутренних чудовищ. Русский человек потому и долготерпелив, что сам боится того, на что в конечном итоге может оказаться способен. При этом русские любят стихию бунта, то есть одновременно и боятся собственного внутреннего хаоса, и млеют от перспективы выпустить его наружу.

Исходя из понимания этих вещей, легко понять русскую симпатию к советской власти. Русский народ увидел в ней пугачевщину. В комдиве Чапаеве он увидел Стеньку Разина. Недаром в народной песне про Василия Ивановича поется: «Гулял по Уралу Чапаев-герой». Не сражался за революцию, а именно гулял. Хрен ли нам эта иностранная революция? Мы в бунте.

Советская власть сделала нечто немыслимое и невообразимое. Она институционализировала пугачевщину. Многим нашим понравилось. Бунташная стихия хаоса оказалась воплощена в стройных формах советских институтов. Это «пугачевщина навсегда». Потом советская власть так закрутила гайки, как и Иван Грозный не решился бы. И опять нашим понравилось. Мы же любим сильную власть, и не всегда входим в рассуждение о том, на что эта власть направлена. «Порядок должен быть». Советская власть поразительным образом скрестила пугачевщину на уровне ощущений с железным порядком на уровне государственного устройства. Она позволила народу испытывать одновременно и чисто русскую ненависть к власти – прежней, и чисто русскую любовь к власти – нынешней. Вот в чем секрет очарования советской власти для русской народной души.

Вообще-то это гигантская спекуляция. Это ложь и обман. Русский народ позволил мерзкой антинациональной нечисти сыграть на струнах своей души, полагая, что поскольку струны – русские, то и песня тоже русская. Но это был «Интернационал».

Если использовать терминологию Александра Дугина, то можно сказать, что СССР вывел в логос темные стороны русского мифоса. Советская власть действительно опиралась на русское национальное начало, но именно на самое страшное и ужасающее, что только есть в нашей душе. У каждого человека есть свои достоинства и недостатки, так же и у народа. Власть, которая опирается на недостатки народа, вполне органична для этого народа, и, одновременно с этим она убивает народ, калечит его душу.