Рыцарь (ЛП)

«Мне казалось, я запретила тебе читать романы!» сказала Женевьева, резко обрывая нить, которой вышивала. Затем подняла свою голову и бросила на девочку тяжелый взгляд, она не раз ругала Алису за эту привычку, но та будто и не слышала.

Женевьева нахмурилась, вслушиваясь в тишину. И когда же она научится? Романтические истории были фантазией, это просто баллады, спетые трубадурами для благодарных слушателей. Несмотря на распространенность таких тем в песнях, рыцари не прелюбодействовали с королевами и леди, иначе лорды поубивали бы их, отрезав что-нибудь, очень нужное и важное. Не существовало никаких «судов любви», а если где-то в других странах они и были, то здесь явно нет мужчин, что дали бы клятву, которую могла бы оценить истинная леди. Большая часть рыцарей занята мыслями о собственном процветании, а не о том, чтобы размышлять о каких бы то ни было дамах. А те женщины, что считали иначе, просто страдали потом в будущем. Как же все это тяжело.

«Но, моя леди», возразила Алиса. «Как вы можете просить, чтобы мы сами отказались от своего единственного удовольствия? Истории волнуют нас, дарят мечты о том, что где-то есть иные миры, где обитают поистине прекрасные рыцари и красивые принцы! Согласитесь, что в наше время не часто встретишь такого!»

Где-нибудь, подумала Женевьева, но прежде чем она смогла что-то ответить, Алиса глубоко вздохнула:

«Если бы только какой-нибудь великий рыцарь, такой, как сэр Бревер, приехал бы за мной!»

«Он не просто за мной сюда приехал, я вызвала его!» сердито ответила Женевьева. Хотя она и не желала говорить о своем браке, было бы лучше, если девчонка узнает правду. Нежели будет лепетать что-то подобное, закатывая глаза, точно глупая дурочка, с мыслями, полными мечтательной чуши. Она сама была такой когда-то.

Женевьева резко втянула воздух. Отец, обожая истории про короля Артура, пересказывал ей их все и поощрял интерес девушки к ее тезке и к героическим легендам прошлого. Честно говоря, Женевьеву и не надо было сильно принуждать, ибо она сама просто проглатывала такие романы, читая их на пергаментах, слушая рассказы трубадуров и бродячих старцев.

Но с возрастом к ней пришла мудрость и, к счастью, способность различать реальность и фантазию. Рыцари не влюблялись в дев с первого взгляда, да и страсть не захватывала их настолько сильно. Что они не вспоминали обо всем остальном. Да и дев они, похоже, тоже достаточно быстро забывали.

«Как бы ты не переворачивала правду, чтобы удовлетворить свои фантазии, Алиса, я хочу напомнить тебе, что до моего вызова сэр Бревер и не собирался приезжать в Брандет. И женился он на мне лишь потому, что дал клятву моему отцу и сдержал ее», сказала Женевьева, ощущая всю горечь тех слов, что она произнесла.

«Но как вы можете говорить такое после вчерашней ночи?» спросила Алиса.

Лицо Женевьевы запылало, и она снова опустила голову, пытаясь сконцентрировать все внимание на вышивке, которая лежала у нее на коленях.

«Что ты имеешь в виду?» пробормотала девушка. Конечно же, никто не знает о тех поцелуях, которые подарил ей Бэрен и о том, как она отреагировала на них.

«Да ведь все говорят, что он был так очарован вами, что просто взлетел на крепостную стену к окну, лишь бы попасть в вашу комнату», сказала Алиса.

Женевьева поморщилась столь очевидной неправде, но разве важно, что говорят люди? Даже если они утверждали, что у него выросли крылья, и он полетел, будто парил на ветру или полз как паук по камням, она-то знала, что Бэрен это с легкостью сделал сам. Конечно, Женевьева видела, как рыцарь поднимался. Так же, как и прежде, несколько лет назад, ее сердце ушло в пятки, ей казалось, что он завис в воздухе и исчез, будто в небытие, лишь для того, чтобы появиться на вершине скалы, смеясь и торжествуя.

Память искушала девушку, заставляя вспоминать все, что было тогда, но Женевьева пыталась перебить эти сладкие моменты более новыми, циничными, болезненными, полными горькой истиной. Только рыцарь мог обернуть все в свою пользу, даже отвесную стену. И лишь Бэрен желал вспоминать лишь то, что ему казалось удобным. Но Женевьева не была столь глупой, чтобы моментально забыть все, что случилось в последние годы. И при всем этом, девушка не собиралась пускать этого человека - теперь уже фактически незнакомого - в свою жизнь и уж тем более в постель.

Женевьева снова вспыхнула, но осталась непреклонной. Вчера вечером ей удалось остановить его. Он лег внизу на шкуре возле огня, полностью одетый, в то время как девушка лежала на кровати, настороженная и с широко открытыми глазами. Когда она, наконец, заснула, была уже глубокая ночь, и какими же оказались ее изумление и злость, когда, проснувшись, обнаружила мужчину в своей комнате. Но Бэрен находился в спальне, и Женевьева не представляла, сколько он собирался еще там пробыть.