Сад утрат и надежд

– Ну, у нее крутая прическа – короткие густые каштановые волосы, и летом она покрасилась в розовый цвет. Я видела фотки. Ма, ей очень нравится Кейт Буш. Ты знаешь ее?

– Э-э… да.

– О’кей, ну, перед каникулами она подарила мне майку с ее портретом. Фин говорит, что она великая и что таких, как она, у нас еще не было.

– Мне нравится твоя подружка.

– Да, ма, она правда классная. И умная, и интересная. И знаешь, она не поверхностная, а смотрит вглубь. Она любит драконов. Любит их. И ей нравится, когда я рассказываю ей про кукольный домик и про историю. Все остальные девчонки в школе – ничтожества по сравнению с ней. Они повторяют то, что говорят их парни или другие подруги. Но кому какое дело?

– Кому какое дело?

– Так ты не сердишься.

Джульет решила, что она никогда не станет упрекать Мэтта в том, что он сказал Би. Что она будет делать все, чтобы дети любили их отца. Но что когда-нибудь он все-таки заплатит за то горе, которое он причинил этой милой, трепетной, страстной и застенчивой девочке. Я пылаю от ярости, думала она, глядя на Би.

– Нет, не сержусь. – Она осторожно проверяла свои чувства, как трогают больной зуб. – Я не думаю, что на это надо сердиться. – Она сжала тонкие плечи дочки. – Пойми меня правильно. Понять себя и потом действительно громко сказать «Я вот не такая, как все» очень непросто. Но когда я услышала, как ты это сказала, и зная тебя… – Она замолчала, потому что внезапно ее сердце настолько переполнилось любовью, что она даже не могла говорить. Ей вспомнились маленькие ножки Би в младенчестве, совсем не пухлые, и ее первая царапина на коленке, кровоточащая полоска на коже, ее история о девочке-трубочисте, которая получила в школе Золотую Звезду… или как до восьми или девяти лет она держала кого-нибудь за руку на перемене, как она редко плакала, даже тогда, с коленкой, только побледнела и морщилась; как она любила фрукты и не терпела вареные овощи, как любила тихонько сидеть, подвернув под себя ноги… Все эти вещи, которые были с ней, влияли на нее… Джульет подыскивала слова, чтобы передать свою любовь. Ей хотелось крепко, до боли сжать Би в своих объятиях. У нее защемило сердце. – Я только хочу сказать, что ты – часть меня. Очень важная часть, но это ничего не меняет. Я горжусь тобой и счастлива, что ты хорошо себя знаешь. Я внятно тебе объяснила то, что чувствую? – Она покачала головой и улыбнулась сквозь навернувшиеся на глаза слезы: – А то я безнадежная.

– Нет, неправда, мам. Ты хорошая.

– Ну и ладно. Да, я люблю тебя, доченька. Мне нравится то, что ты рассказала про Фин. Давай пригласим ее к нам.

– Да, мам, о да, пожалуйста. – У Би сияли глаза. Она взяла Джульет за руку, и они пошла назад к деревне, к мосту, за которым мимо лавки Фредерика проходила единственная дорога с твердым покрытием. – Я чувствую такое облегчение. А то папа сказал, что ты рассердишься.

– Папа иногда ошибается, доченька. Я очень рада. Ты всегда меня радуешь.

* * *

– Би часто бывает у вас? – спросила Джульет, когда дочка поднялась наверх к Джорджу.

Фредерик разбирал в своем кабинете ящик со старыми документами; очки сидели у него на кончике носа. Он махнул рукой на старый стул красного дерева, и Джульет с радостью села, давая отдых уставшим ногам. Она огляделась по сторонам, посмотрела на накопившиеся за десятки лет деловые бумаги, на открытки, приколотые к пробковому щиту на стене.

– Почти каждый день после школы. Она делает тут домашние задания. Джордж кормит ее.

Джульет сняла куртку.

– Я поняла, что ничего не знаю о моей дочке. Она сказала, что обедает в школе и сразу едет на велосипеде домой.

Фредерик ответил ей своим спокойным, ровным голосом:

– Дорогая Джульет. Мы радуемся, что Би нас не забывает. Знаешь, она очень походит на твою бабушку. Такая же живая, страстная, энергичная. И глаза такие же черные, как у Стеллы. Для меня ее появление – абсолютный тоник. Почему ты плачешь?

Джульет прижала ладони к глазам.

– Фредерик, я все испортила. – Она чувствовала, что не может остановиться; слезы катились по ее щекам. – Я не знала, что она из этих. А ты ведь знал, правда?

Фредерик глотнул чая.

– Ты не знала.

– Она сказала тебе и Джорджу, она поделилась с отцом… а я даже не подозревала об этом. А ведь я не спала ночами, пытаясь сообразить, как сделать, чтобы ей было комфортно.

– Извини, что я ничего тебе не сказал.

– Мэтт сказал мне. – Джульет скрипнула зубами. – Ох, Грэнди, ты была права насчет него, абсолютно права… ОН сказал ей, что могут быть неприятности. Представляешь?

Фредерик кивнул:

– Очень даже, потому что так случилось и со мной, с моей первой любовью. Мать сказала мне, что отец умрет со стыда, если узнает.

– Сочувствую тебе.

– Сейчас это уже все в прошлом. Кроме одного – это урок на будущее.

Дверь лавки распахнулась, звякнул колокольчик. Вошла покупательница, женщина средних лет с корзинкой на сгибе руки. Фредерик вежливо кивнул ей.

Джульет потянула за шнурок своей зеленой сумки и еле слышно сказала:

– Я вообще больше ничего не понимаю. Буквально ничего.

– Это уже обнадеживает.

– Боже мой, – ответила Джульет. – Разве что так.