Сафари

Шум и грохот направо от нас становился все сильнее. Кацимото взволнованно бормотал что-то про себя. Мы неслышными шагами шли по мягкому, как шелк, мху. Теперь и я почувствовал острый характерный запах слонов, но их пока не было видно. С деревьев падали душистые иглы; большие ярко-красные цветы, похожие на хризантемы, горели в зеленеющей тени. Ярко окрашенные бабочки, величиной с раскрытую ладонь, порхали взад и вперед. Мы опять пересекали тропинку толстокожих. Наши люди, нагибаясь, показывали на плоские, величиной с бадью, отпечатки, сообщая нам, что слоны прошли здесь полчаса тому назад. Дорога становилась круче. Между стволами деревьев поднимались неуклюжие скалы. Мы, задыхаясь, карабкались вверх, и понемногу шум пасущихся позади нас слонов затих. Но все чаще стали попадаться места остановок носорогов. Мне мерещилось, что один из огромных серых камней вдруг оживет и, превратившись в носорога, кинется на нас.

Перед нами поднималась крутая каменная кладка. Мы были на высоте 2260 метров. С той стороны открывалась широкая долина. Через нее шумно протекала река. На берегу этой реки мы сделали обеденный привал и около двух часов пополудни отправились дальше.

Изредка над нашими головами открывался просвет и можно было увидеть высокие стены кратера. Все прекраснее становилась вокруг нас галерея из кедровых деревьев, напоминающая колоннаду храма, все мягче цветной ковер под ногами, все легче и душистее воздух. Под конец наша тропинка перешла в тропу для носорогов и слонов, местами покрытую сухим навозом. Эти тропы расходились по всем направлениям и заводили нас то вправо, то влево и даже вниз. Мы таким образом потеряли много времени, и к пяти часам все еще не видели кратера. Тогда мы пробрались сквозь узкое ущелье на поляну; стены этого прохода были отшлифованы до блеска толстокожими великанами, проходившими здесь в течение столетий. На этой поляне мы решили расположиться на ночлег.

Место было очень странное; почва состояла из вулканического туфа, на котором не росло ни одной травинки, а весь воздух гудел от заглушенного шума. Причину этого шума мы скоро открыли: его производил ручеек, падавший в отверстие невдалеке от нашей стоянки. Он протекал под тонкой корой земли и только в конце поляны опять появлялся наружу. По этому ровному месту, пригодному для установки нашей палатки, проходили две тропы носорогов.

Уже до захода солнца стемнело; тяжелые серые тучи поднялись снизу и окутали нас холодным неприятным туманом. Начал накрапывать дождик, где-то поблизости шумела и гремела гроза, озаряемый молнией туман бросал зловещий свет. С холодными, как лед, руками и ногами мы, после скудного ужина, забрались в нашу палатку. Замерзшие негры зажгли костер; поднимавшееся пламя его доходило чуть ли не до верхушек деревьев.

В течение ночи ни один носорог нас не потревожил. Солнце уже высоко поднялось позади туч, когда мы проснулись. Умываясь, мы заметили, что вода в речонке была на 13° Цельсия теплее утреннего воздуха; от нее шел теплый пар.

К великому нашему удивлению, через полчаса, после краткого подъема, мы увидели дно кратера. Мы были на высоте 2600 метров. Перед нами лежала большая открытая котловина; на ней росли единичные огромные кедровые деревья, сплошь обвешанные мхом и лишаями; кусты можжевельника и вереска на свежей зелени луга придавали ландшафту вид северного парка. А кругом на невероятную подавляющую высоту поднимались стены кратера. Диаметр почти круглого дна кратера равнялся приблизительно двум километрам.

В громадном дупле старого седобородого лесного великана мы устроили свое крошечное жилище. Я быстро снял несколько видов и залез в палатку, заставив всех негров накинуть на нее свои одеяла, пока я лежал внутри нее на животе, заряжая аппарат новыми пластинками. Скоро после этого вернулся Л. со своей первой разведки. Он повел меня, весь сияя от внутреннего умиления, мимо черно-серой полосы из чистой лавы; ее твердые, как стекло, глыбы с острыми краями еще не имели никаких следов растительности. Поток лавы вел прямо к юго-западному углу кратерного котла, и в конце его поднимался серо-синий конус, почти геометрически правильной формы; высшая точка этого конуса точно соответствовала внешнему валу кратера. Формация эта даже нашему мало опытному глазу показалась самого недавнего происхождения.

Только здесь могла находиться та дымовая труба, которая до войны выбрасывала еще дым и огонь. Туда, значит, нужно было взобраться поскорее!

Мы собрали наспех все необходимое: веревку, несколько ножей для кустарника, фонари, чай и шоколад для подкрепления, кроме того, взяли инструменты и фотографические аппараты. Мы нагрузили пятерых из наших людей этими вещами, и затем без промедлений быстро пошли вперед, потому что на такой высоте никогда нельзя ручаться за погоду.