Самая лучшая жена

Она не отвечала, жадно разглядывая проплывающую внизу землю.

— Обычно мы сначала морем идем, — к их компании присоединился седой. — До самой Умани вдоль побережья, а взлетаем только после того как минуем ваши заставы. Но в этот раз пришлось поторапливаться. Ничего, пусть аданцы полюбуются на мою птичку, — он любовно коснулся уключины весла, погладив ее словно любимую женщину. — Пойдем сразу над сушей, напрямки.

— Я в Умани была, — невпопад сказала Лита. — У дядьки там пасека. Его кедровый мед во всем Адане славен.

— Пасечница, стало быть, — усмехнулся кормчий. — Как же тебя в невесты княжеские занесло?

Тишина, наступившая после этих слов на палубе, заставила Литу поднять голову. Рассказывать, что она дочь молочного княжьего брата, которая росла вместе с Олафом, не хотелось. Хвастаться успехами в целительстве было не ко времени, а потому Мелита пожала плечами и ограничилась кратким: 'Не повезло.' После чего снова принялась рассматривать раскинувшееся внизу княжество.

— Через пару часов достигнем границы, — понятливо переглянувшись с друзьями, принялся объяснять Рин.

— Так быстро? — удивилась она.

— Можно и быстрее, — заверил седой. — Если активировать дополнительные кристаллы.

— А это разве не тайна? — Лита повернулась к сардарцам.

— Не от тебя, — отмахнулся кормчий. — Твой супруг эти самые кристаллы и делает.

— Он у нас особо ценный тип, — принялся зубоскалить Нэль. — Гордись!

— Обязательно, — без тени улыбки согласилась девушка.

— Эээ… — растерялся парень. — Ты что, мелкая, шуток не понимаешь?

Вместо ответа Лита прижалась мужу, заставив этой бесхитростной лаской, смутиться бывалых мужчин. Смутиться и позавидовать, больно уж чистое восхищение плескалось в серых глазах новобрачной.

— Ну вы это, — растерял все шуточки Нэль, — не скучайте. А мы пойдем.

— Да отстань ты от них, балаболка, — седой потянул за собой балагура. — Лучше скажи, все успели сделать?

* * *

Если бы не защитное поле Лита непременно перевесилась бы через борт, чтобы получше рассмотреть расстилающиеся внизу леса, переменчивые будто малахитовый узор, и струящиеся лазуритом реки, и пеструю яшмовую мозаику полей, и золотые ленты дорог. Поначалу она дивилась про себя на то, что сравнивает живую прелесть природы с мертвыми камнями, а после решила, что это близость сардарцев так влияет на ее аданское мировосприятие, меняет его. 'Может и неплохо видеть драгоценность в каждой малости? Да, определенно это хорошо,' — успокоилась целительница.

В памяти который раз за день всплыли слова Учителя. 'Адан и Сардар словно мужчина и женщина,' — любил повторять он. 'Такие разные, они тем не менее удивительно похожи друг на друга. Люди в них чтят одних и тех же богов, только очень уж по-разному. Мы на первое место ставим Великую Мать, а сардарцы ее божественных супругов. Оттого-то и магия, которой наделили нас бессмертные отличается. Саннива дала возможность общаться с природой, растворяться в ней, меняя себя. Сардарцы же воздействуют на неживую материю. Они — мастера артефакторы, заполняя своей силой кристаллы, заставляют работать непонятные нам механизмы. Адан продает Сардару лекарства, диковинных зверей, продукты, а Сардар Адану свои поделки, облегчающие жизнь да меняют утратившие силу кристаллы, привозя на смену новые. Вот и получается, что мы разные как ночь и день друг без друга пропадем. Оттого-то и принят закон, освященный богами, закон о вечном мире между нашими княжествами.'

— Лита, ты не устала?.. — приступ кашля не дал Рину договорить.

— Очень устала, — тут же откликнулась девушка, понимая, что муж гораздо больше ее нуждается в отдыхе. — Где там эта замечательна камора? — словно невзначай она подставила Рину плечо. — Я бы с удовольствием прилегла.

— На корме, — он без труда разгадал ее маленькую хитрость. — Пойдем, я покажу.

— Ага, — напоследок Лита глянула в сторону Самоцветного кряжа, который служил естественной границей между княжествами. — Мамочки!

— Драконы! Радужные, мать их! — возглас Мелиты прозвучал одновременно с криком впередсмотрящего.

Со стороны гор неотвратимо как сама смерть, взмахивая искрящимися на солнце крылами, летели два дракона, два чудовища, закованные в радужную броню, два свидетельства того, что жить команде осталось ровно столько, сколько времени потребуется этим монстрам чтобы догнать ладью. А потом они откроют глотки и полыхнут негасимым огнем, устроив покусившимся на небо людишкам огненное погребение.

Мелита застыла на месте, не в силах отвести глаза от завораживающих своей красотой проводников в царство мертвых. Она не слушала ласковых уговоров мужа, не обращала внимания на поднявшуюся на судне суету, потому что в голове отчаянным набатом билось: 'Думала уйти от судьбы, дура? Померла бы одна и ладно, сплошная польза всем! А теперь утянешь за собой ни в чем неповинных сардарцев! И Рина!' — почему-то мужа ей было жальче всех.

— Да убери ты свою девку с палубы! — так рявкнул седой, что Лита прекратила самобичевание и осмотрелась по сторонам.