Самое необходимое

Ложь никогда не волновала и не злила его. Есть люди, которые лгут ради выгоды, иные лгут от боли, есть такие, кто лжет просто потому, что сама идея говорить правду глубоко чужда им, и... наконец, есть люди которые лгут потому, что ожидают, когда придет время сказать правду. Он полагал, что ложь Полли относительно Келтона принадлежит к последней категории, и был согласен ждать. Со временем она решится открыть ему свои секреты. Торопиться некуда.

Торопиться некуда — сама эта мысль казалась роскошью.

Ее доносившийся из комнаты голос — звучный, спокойный и какой-то очень уместный, — тоже казался роскошью. Он еще не переступил до конца через чувство вины за то, что просто сидит здесь и знает, где лежат все тарелки и приборы, знает, в каком ящике в спальне лежит нижнее белье и где точно кончаются линии летнего загара на ее теле, но все это переставало иметь значение, когда он слышал голос Полли. Тогда оставался действительным лишь один простой факт, который перебивал все остальные: звук ее голоса становился звуком его дома.

— Я могу зайти к тебе попозже, если хочешь... Правда, Нетти?.. Ну что ж, отдохнуть сейчас — самое главное... Завтра?

Полли рассмеялась. Это был свободный, открытый смех, который всегда заставлял Алана почувствовать, что мир каким-то образом посвежел. Он подумал, что может ждать очень долго, пока ее тайны не выплывут наружу, если только она время от времени будет так смеяться.

— Бр-р-р, нет! Завтра — суббота! Я погрязну во грехе и весь день проваляюсь в постели.

Алан улыбнулся. Он выдвинул ящик под плитой, нашел пару прихваток и открыл духовку плиты. Одна картофелина, вторая, третья, четвертая. Ну, ради Бога, объясните, как они вдвоем смогут управиться с четырьмя огромными запеченными картофелинами? Но он, конечно, знал заранее, что еды будет слишком много, потому что Полли не умела готовить иначе. Наверняка в этих четырех картофелинах кроется какая-то тайна, и в один прекрасный день, когда он узнает ответы на все «почему» — большую их часть или хотя бы какие-то, — его чувство вины, быть может, пройдет.

Он вытащил картофелины из духовки. Секундой позже раздался сигнал микроволновой печи.

— Нетти, я должна бежать...

— Все в порядке! — крикнул Алан. — Я слежу за ней! Я ведь полицейский, красавица!

— Но ты звони мне, если понадобится. Ты уверена, что теперь все в порядке?.. А если что, ты ведь скажешь мне, Нетти, правда?.. Ну хорошо. Что?.. Да нет, я просто спрашиваю... И тебе тоже... Спокойной ночи, Нетти.

Вернувшись на кухню, она вытащила цыпленка на стол и быстро положила себе на тарелку одну картофелину.

— Алан, ты прелесть! Но не надо было этого делать!

— Всегда рад услужить, красавица! — Он понимал еще одно: когда у Полли плохо с руками, жизнь ее превращается в серию маленьких ожесточенных сражений; ритуалы повседневной жизни становятся суровыми испытаниями, которые нужно постоянно преодолевать, и поражения здесь были для нее так же постыдны, как боль. Загрузка посудомойки. Подбрасывание дров в камин. Манипулирование ножом и вилкой, чтобы очистить от шкурки горячую картофелину.

— Садись, — сказал он, — давай пожуем «цып-цып».

Она расхохоталась, а потом шлепнула его по спине — шлепнула запястьем, а не ладонью, и сторонний наблюдатель, сидящий в нем, отметил это. Но его более чувственное восприятие отреагировало на то, как прижалось к нему ее нежное тело и как сладко пахнет шампунь, которым она сегодня вымыла голову.

— Ты самый замечательный, — тихо произнесла она.

Он поцеловал ее, сначала тихонько, а потом сильнее. Его руки скользнули по ее спине к ягодицам. Ткань стареньких джинсов была гладкой и мягкой, как мех.

— Садись на место, забияка, — сказала она наконец. — Сначала — пища, потом — игры.

— Это приказ? — Если бы с руками у нее и вправду не было получше, подумал он, она бы рассердилась.

Но она заявила:

— Официальный, — и, довольный, он уселся на место. Пока.

5

— Ал приедет домой на выходные? — спросила Полли, когда они вдвоем убирали со стола. Уцелевший сын Алана учился в Милтонской академии, южнее Бостона.

— Не-а, — буркнул Алан, счищая остатки цыпленка с тарелки.

— Я просто подумала, раз в понедельник нет занятий, потому что День Колумба... — очень осторожно начала Полли.

— Он едет к Дорфу на Кейп-Код, — сказал Алан. — Дорф — это Карл Дорфман, его товарищ и сосед по комнате. Ал позвонил в прошлый вторник и спросил, можно ли ему съездить туда на уик-энд. Я сказал — да, конечно.

Она тихонько тронула его за руку, и он обернулся.

— Алан, насколько я виновата?

— Виновата в чем? — искренне удивился он.

— Ты знаешь, о чем я; ты хороший отец и совсем не глуп. Сколько раз Ал бывал дома с тех пор, как снова начались занятия?

Вдруг Алан понял, что у нее на уме, и с облегчением ухмыльнулся.

— Всего один, — сказал он, — и то, потому что ему надо было поболтать со своим старым дружком-компьютерщиком. Какие-то программы не запускались на его новом «Коммодоре-64», который я подарил ему на день рождения.

— Вот видишь? Это все из-за меня, Алан. Он считает, что я слишком скоро пытаюсь занять место его матери, и...