Счастливо оставаться!

– Ты тоже проси любви, – посоветовала Виктория Тамаре, несколько ошалевшей от лицезрения в чужом шкафу такого количества покрывшихся пылью скелетов. – И никого не осуждай. Проснешься утром и сразу же говори: «Вот мой муж. И я люблю его». И тогда все у тебя будет хорошо.

– Да у меня и так вроде бы все хорошо.

– Это ты так думаешь, – возразила Вика, чем посеяла в душе Тамары подлинное сомнение.

Та промолчала.

После ужина решили осмотреть монастырь – кубанцы готовились к отъезду. Машка сопротивлялась и предлагала спуститься в город, на худой конец – пройтись по набережной. Точнее, по многочисленным кафешкам, соблазняющим дешевыми ценами на шашлык, «хачапур», как говорили сами абхазы, и еще что-то очень притягательное.

Дашка, с опаской оглядываясь на отца, свои пожелания озвучивала старшей подруге, после чего Маруся транслировала их бестолковым взрослым.

– Внизу можно купить сувениры.

– Ты уже все, что можно, купила, – сопротивлялась Тамара. – Даже кусок сталактита в пещерах.

– Ну я-то ничего не прошу! – возмущалась Машка материнскому непониманию и делала подруге страшные глаза.

Дашка краснела и отводила Марусю в сторону, после чего та излагала очередной план на сегодняшний вечер.

Прикупив в монастырской лавке несколько открыток с видом Новоафонского монастыря, Гена стал необыкновенно миролюбив и решил устроить «детя́м праздник, а то вспомнить будет нечего его кисоньке».

Вика придерживалась иного мнения, понимая, что прощальная прогулка может затянуться на неопределенное время, а «сейчас ведь не пост» и вообще – завтра в дорогу.

– Да шо это за дорога?! Сесть и слезть, – радовался Гена собственной находчивости. – Ста-а-ас!

Тот оторвался от сотового телефона и с опаской посмотрел на отца.

– Ты жрать хочешь?

– Я всегда жрать хочу, – подтвердил парень.

– Вот видишь, Викуля, мальчик хочет есть.

– Он всегда хочет есть, – сопротивлялась Вика.

– Ну ма-а-ама, – заканючила Дашка. – Я тоже хочу. Ты же обещала!

– Может, и обещала. Не помню.

– А ты вспомни! – приказала Дашка и на всякий случай сморщилась, демонстрируя полную готовность заплакать.

«Вот сейчас мы и посмотрим, чего тебе больше понадобится – любви или терпения?» – позлорадствовала Тамара, наблюдая за колебаниями молодой женщины.

Первой не выдержала Машка, уставшая от капризов взрослых.

– Вика, – торжественно произнесла девочка. – А вы не могли бы все-таки вспомнить…

Виктор показал дочери кулак. Маруся с опаской перевела взгляд на мать. Тамара не заставила себя ждать:

– А ты, дорогая, не могла бы вспомнить свое место в шеренге?

Дитя надулось и отошло в сторону. Следом за ней – Дашка. Взрослые активно начали совещаться.

– Я против, – не очень терпеливо заявила Вика.

Мальцевы воздержались. Гена надулся и сделал вид, что ему все равно. Просто до балды. И только Стас был готов сражаться до конца, подзадоривая себя возникшими в голове образами абхазского хлебосольства – шашлыком и «хачапуром».

– Падре! – возмутился он. – Ну шо вы, как малы́е? Шо тут делать? На лавке сидеть?

– Вика не хочет, – махнул рукой отец.

– Ну и сидите тохда! – обиделся Стас и направился в сторону пансионата, чтобы через пятнадцать минут вернуться.

– Вот видишь, Вика! – укоризненно заявил Гена. – Ты людя́м весь вечер испортила. Мохли бы поговорить, попрощаться по-человечески…

– Мы и так можем поговорить и по-человечески попрощаться, – проявила солидарность Тамара.

Вольчик пропустил мимо ушей слова этой несносной бабы и обратился к Виктору:

– Слышь, Витек! Дай им, бабам, порулить, и точно на мель сядешь. Я вот теперь понимаю, почему их во флоте нет.

– Флота не будет? – ехидно уточнила Мальцева.

И ее супруг рассмеялся, в очередной раз мысленно похвалив за умение парировать. В глубине души он ей завидовал, кляня себя за «лестничное» чувство юмора. Сколько раз он прокручивал в голове саркастичные реплики в адрес оппонентов, но ни разу не смог их произнести, чтобы гордиться собственной находчивостью. «Дитя темных углов» называла его Тамара, с иронией рассуждая о пресловутой застенчивости мужа.

– Как же тебе не было стыдно спать со мной до брака? – нарочито ахала Мальцева, вспоминая историю собственного замужества.

– Я стеснялся тебе отказать, глубоководная акула, – посмеивался Виктор, чувствуя себя на супружеском ложе в полной безопасности.

– Так это я-а-а-а тебя соблазнила? – притворно возмущалась Тамара.

– Да, – опускал глаза Мальцев. – Я хотел жениться на отличнице Кузяниной.

– И что же не женился?

– От нее пахло корвалолом, – открывал страшную тайну несостоявшийся жених.

– Так это же хорошо. Это профилактика инфаркта.

– Не только инфаркта, – соглашался Виктор. – Но и нежелательной беременности.

– Первый раз слышу о таком противозачаточном средстве! – продолжала паясничать Тамара. – Может, и мне использовать?

– Самое лучшее в твоем случае противозачаточное средство – это твой несносный язык! – не остался в долгу Мальцев.

– Зато бесплатно! – поддержала его супруга.

– Это точно, на корвалоле бы я разорился!

– Да ты что? – качала головой Тамара. – А я думала, это главное приданое твоей Кузяниной.