СД. Двадцатый том. Часть 1 (СИ)

Битва кипела дальше. Вспышки стали, удары льда и рев ветра сливались с телами двух воинов, заставлявших снег вокруг них таить от жара схватки.

Солнце уже поднималось на горизонте, постепенно заливая поле битвы кровавыми отсветами. Тени вытягивались и удлинялись, а воздух, вопреки всем законам логики, постепенно замерзал, будто сам мир затаил дыхание в ожидании кульминации дуэли.

В очередной миг, когда солнце снова шагнуло по небосводу, Хаджар поймал лезвие Синего Клинка отсвет луча Ирмарила и направил его прямо в глаза дракону. Удар исполинского меча замедлился и темп битвы нарушился. Дархан, пользуясь едва заметным замешательством, вновь размазался пятном среди потоков неудержимых ветров.

Не проронив ни звука, он погрузил клинок в метель, закружившую в защитном порыве вокруг Гардаграга. Ветер сорвался с клинка генерала, рассекая вьюгу.

Удар обрушился на дракона с силой, не знавшего себе равных урагана. Сила ветра была такова, что она попросту вырывала пласты метели из-под контроля дракона, оставляя последнего лишь под защитой доспехов-панциря.

Хаджар, продолжая движение обернулся осенним листом, гонимым ветром. Вот он плавно движется в одной направлении, но затем, с порыв ветра, внезапно, неуловимо для глаза, оказывается совершенно в другом месте.

Вспыхнул Синий Клинок три удара, слившихся воедино, ударили в сочленения между плечами и нагрудником; нагрудником и штанами, рассекая предплечье и нижнюю часть живота противника.

Кровь впиталась в жадный до силы и плоть меч, а Хаджар опустился на снег за спиной дракона.

Удары достигли своей цели, но это вовсе не означало конец схватки. Гардаграг, даже не будь он Древним, так просто было бы не свалить.

Чувствуя, что из-за череды стремительных движений и ударов генерал потерял в скорости, он собирался разорвать дистанцию, чтобы вновь накопить силу ветров, но не успел.

Тяжелая и массивная рука, увенчанная когтистой ладонью, схватила ускользающего сквозь ветра противника. Генерал, даже сквозь броню Мэб, ощутил на себе ледяные прикосновения дракона.

Гардаграг зарычал и, удерживая одной рукой Хаджара, второй занес меч. Но из-за того, что исполинский меч потерял вторую точку опоры, у генерала нашлось достаточно времени, чтобы успеть нанести несколько быстрых ударов по сочленениям перчаток, а последним, рубящим ударом, отсечь руку дракона, заливая снег кровью и вновь позволяя мечу насытиться чужой силой и душой.

Освободившись из ловушки, обернувшейся для дракона потерей конечности, Хаджар возобновил атаку. Каждый шаг его оборачивался порывами урагана, а тело плыло между замедлившимися контратаками Гардаграга.

И все же каждый взмах огромного меча дракона оставлял в воздухе след из инея и снега, ясно давая понять, что Хаджару не следовало ослаблять внимание ни на мгновение. Даже раненный и лишенный руки дракон оставался могущественным противником, заставлявшим Хаджара действовать на пределе возможностей.

Сражение все не стихало. Два воина сходились в смертельной пляске льда и ветра, а их клинки порождали столкновения ярости самих стихий.

Каждым новым ударом Хаджар стремился использовать максимум от полученного преимущества, нацеливаясь на слабую половину в защите дракона. Но Гардаграг воистину сражался со свирепостью загнанного в угол животного, не собираясь уступать ни пядь в обороне и, умудряясь, то и дело контратаковать, заставляя Хаджара менять узор битвы.

Наконец, когда битва достигла той отметки, когда вокруг дракона уже растеклась лужа крови, а тело Хаджар было покрыто сотней порезов, оставленных ледяными осколками, генерал увидел брешь в обороне противника.

Позволяя ветру влиться в его тело, он растворился в потоках воздуха и, оказавшись сбоку от дракона, крутанул клинок и нанес быстрый и точный удар, погружая меч глубоко в бок Гардаграга. Дракон взвыл от боли и гнева на то, что чужой меч пожирал его энергетическое тело и отрывал куски от души.

Хаджар уже хотел было воткнуть меч по самую гарду, как инстинкты заставили его разорвать дистанцию.

Сердце билось так, словно не Гардаграг только что находился на пороге дома праотцов, а сам Дархан.

Дракон только улыбнулся.

— Ты пережил много битв, смертный, — сплевывая кровью, произнес Гардаграг.

Опираясь на меч, он поднялся на ноги, а Хаджар не мог заставить себя сломать собственную защитную стойку. Он чувствовал… что-то.

— Ты достойно бился, — отрывисто, не без труда, произносил дракон. — Но именно это и станет твоей погибель. Узри же мое Правило, смертный. Я нарек его “Рассветом Кровавой Битвы”!

Солнце окончательно поднялось над горизонтом и тени отступили, позволяя рассветным лучам коснуться рек крови, текущих по снегу. И там, где они их касались, кровь вскипала и в её мутном пару появлялись очертания.