Сделай ставку и беги

Коммерческая сметка в Листопаде пробурилась давно. Еще будучи доцентом, он умел к своей выгоде выделить из студенческого потока тех, кто снимал с него бытовые проблемы. Маргелов, скажем, обслуживал купленную Иваном старенькую «копейку» и строил гараж, другие заочники обеспечивали поставку баллонов со спиртом, проводили неотложный квартирный ремонт.

Теперь же институтские аудитории и кафедральные кабинеты заполонили директора заводов и колхозов, председатели колхозов, районные руководители. Кто студентом, кто аспирантом. И каждый из них в свою очередь охотно предоставлял собственные производственные базы для реализации научных планов института. А планов этих у молодого ректора оказалось громадьё. В первые же месяцы он перетащил в институт многих из тех, чьи идеи не находили реализации в прежних КБ и лабораториях. Следом потянулись изобретатели-самоучки. Листопад лично беседовал с каждым соискателем и брал или отвергал по одному ему известным параметрам. Собственно, главный параметр угадывался легко: в разработку внедрялось то, что сулило быструю коммерческую отдачу.

Хозрасчетные темы распухали на глазах. Они давно уже вышли за рамки сельскохозяйственной тематики. Да и просто научной тематики.

Под прикрытием молодежного центра возникли даже небольшие производства, восполнявшие дефицит товаров народного потребления. А поскольку дефицитным стало всё, начиная от туалетного мыла и шампуня «Солнышко» до зубных щеток и кроличьих шапок, подсобные предприятия сельхозинститута развернулись на славу.

И, конечно, пошли пересуды, что не в ущерб предприимчивому ректору. О материальном преуспевании Листопада не судачил только ленивый. Положим, пятикомнатную квартиру в центре Твери он получил усилиями того же Фирсова. Зато новенькая «шестерка» с наворотами и двухэтажная дача на берегу Волги в ректорский бюджет никак не укладывались.

Вадим Непомнящий отчетливо понимал, что обойти Фирсова он сможет, свалив главную его опору – Листопада. И, казалось бы, тот в бесшабашном азарте словно специально подставляется под какую-нибудь комплексную проверку, которая легко вскроет финансовые злоупотребления.

Но – вот незадача. Другим достоинством Листопада оказалась щедрость. Да, он, быть может, и впрямь не обижал себя. Быть может. Но вот что точно: огромные по институтским меркам суммы, зарабатываемые на коммерческой деятельности, направлялись на финансирование приоритетных научных разработок и на премирование сотрудников института. Так что весь персонал стоял за своего ректора горой.

К тому же на новой должности вовсю проявилось еще одно Листопадово качество: умение налаживать связи. Прежняя привычка к широким жестам сохранилась и шла ему на пользу. Только отныне он не швырял десятки по кабакам, а использовал «левые» тысячи на оказание нужных услуг в нужное время.

В результате всякий раз, когда Вадим в приватных разговорах с кем-то из областных руководителей намекал на подозрительные, купеческие траты ректора сельхоза, а также на то, что деятельность, которую он развел под своим крылом, куда как смахивает на частнопредпринимательство, он натыкался на колючий настороженный взгляд, – хитрющий Листопад оказался со всех сторон защищен интересами других.

Листопаду сошло с рук даже то, что принадлежащее институту опытное производственное хозяйство он раздробил на индивидуальные «хутора», которые всячески пестовал в ожидании отдачи. Любые вопросы на эту тему отметались одним, козырным аргументом – эксперимент.

Конечно, и Вадим Непомнящий не остался без сторонников.Серьезных людей, походя обиженных высокомерным, самоуверенным Листопадом, тоже оказалось в достатке. Начиная с прокурора области, которому директор института отказал в выделении жалких тридцати соток под коттеджную застройку – на территории ОПХ. Этот хоть теперь готов уничтожить зарвавшегося выскочку. Дай только серьезный повод. Такой, чтоб отступились и местные, и московские покровители. Самое лакомое – прямые улики в крупном хищении или взяточничестве.

Их искали, но пока не находили.

* * *

Всякий раз, перед тем как зайти в собственный кабинет, Евгений Варфоломеевич Звездин не без удовольствия задерживался взглядом на свежей табличке «Начальник Пригородного РОВД майор милиции Звездин». Удовольствия, впрочем, хватало ненадолго. В обшарпанном, обитом вспученной вагонкой кабинетике он тотчас вспоминал, сколько лет прослужил в органах, прежде чем выбился в люди. Хотя и не выбился. Под сорок, и все майор! А годы-то упущены. Теперь наверстать до порядочного уровня куда как не просто. Да и на эту-то должность его назначили благодаря Первому секретарю обкома комсомола Непомнящему. Сблизились они случайно, – разоткровенничались на банкете после координационного совещания и оказалось, что по судьбе обоих походя прошелся Иван Листопад.

Опереться на Непомнящего можно, тем более больше не на кого. Да вот беда! Будущее самого комсомольского вожака зависит от исхода предстоящих выборов в облисполком. И помеха здесь – ректор сельхозинститута.