Сефира и другие предательства

Она ничуть не сомневалась в том, что секундное видение было галлюцинацией. Их дела с мистером Уайтом уже вышли за рамки того, что им показал даже Зови-Меня-Просто-Билл, и какими бы эффективными ни были его методы, Васкес боялась, что она, да и все они уже зашли слишком далеко, ступили на действительно скользкий путь. В сочетании с легкой клаустрофобией это привело к тому, что ее рассудок населил темное пространство кошмаром. Каким бы разумным ни казалось это объяснение, образ, в который ее рассудок облек мистера Уайта, досаждал ей. Если бы привиделся дьявол, шагавший к ней на козлиных ногах, одной красной рукой держащий вилы для равновесия, это имело бы больше смысла, чем та жуткая громадина. Как будто ее подсознание говорило ей о мистере Уайте больше, чем она понимала. До этой поездки Васкес испытывала неловкость, находясь рядом с человеком, который, казалось, не столько говорил, сколько высказывался, и получалось, в итоге ты как будто уже знала то, что он тебе рассказывал, даже если не могла вспомнить, как слышала, как он это говорил. После этого она стала относиться к нему еще более настороженно.

Впереди устремлялась к небу Эйфелева башня. Васкес видела ее издалека, в разных местах на их с Бьюкененом пути от отеля к Сене, но чем ближе она подходила к башне, тем менее реальной та казалась. Как будто сама прочность переплетений несущих и поперечных конструкций свидетельствовала об их неестественности. «Я смотрю на Эйфелеву башню, – сказала она себе. – Нет, черт побери, я собственными глазами смотрю на Эйфелеву башню!»

– Ну вот, пришли, любуйся, – проговорил Бьюкенен. – Ты счастлива?

– Вроде того.

Большая площадь под башней полнилась туристами, и, судя по долетающим обрывкам слов, большинство из них составляли группы американцев и итальянцев. Суетливые мужчины в рубашках навыпуск поверх джинсов переходили от группы к группе – уличные торговцы, догадалась Васкес, и каждый нес в руках огромное кольцо с нанизанными на него металлическими копиями башни. Пара жандармов, положив руки на подтянутые высоко к груди автоматы, блуждали глазами по толпе, неторопливо переговариваясь. Перед каждой из опор башни очереди ожидающих возможности подняться на нее увеличивались ежесекундно, огромные вентиляторы орошали их водяным туманом. Взяв Бьюкенена за руку, Васкес повела его к ближайшему вентилятору. Подняв брови, Бьюкенен наклонил к ней голову.

– Шумовой фон, – объяснила она.

– Как скажешь.

Как только они оказались достаточно близко от гудящих пропеллеров, Васкес прижалась к Бьюкенену и проговорила:

– Дальше так и идем.

– Босс здесь ты, – Бьюкенен поднял взгляд вверх, словно размышляя, хочет ли он забраться настолько высоко.

– Я тут все думаю… – сказала Васкес. – План Пахаря полное дерьмо.

– Да ну? – Бьюкенен показал на первый уровень башни в трехстах футах над ними.

Кивнув, Васкес сказала:

– Типа, мы подходим к мистеру Уайту, и он типа запросто согласится прогуляться с нами до лифта.

Бьюкенен выпустил ее руку:

– У нас же есть свои… средства убеждения. Ну ты даешь. Намека, что, недостаточно? Или мне следовало сказать вслух «пистолеты»?

Васкес улыбнулась, словно Бьюкенен сказал ей что-то ласковое:

– Ты действительно думаешь, что мистера Уайта впечатлит пара пистолетов двадцать второго калибра?

– Пуля есть пуля. Кроме того, – улыбнулся в ответ Бьюкенен, – разве план состоит не в том, чтобы не применять оружие? И разве мы не полагаемся на то, что он помнит нас?

– Ну мы же не были закадычными друзьями. Если б парадом командовала я, и мне нужен был этот парень, и я имела доступ к ресурсам Стиллуотера, я бы не стала тратить свое время на пару осужденных преступников. Собрала бы команду и пошла его брать. Кроме того, двадцать штук за то, чтобы перехватить кого-то у его гостиничного номера, перекинуться с ним парой слов, а затем проводить до лифта – скажите мне, что это звучит не слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Ты же знаешь, как работают крупные компании: с расходами не церемонятся. Твоя проблема в том, что ты все еще рассуждаешь, как солдат.

– Даже если так, зачем тратиться на нас?

– Может, Пахаря совесть мучает? Может, так он решил загладить свою вину перед нами?

– Это Пахарь-то? Ты серьезно?

Бьюкенен покачал головой:

– Все куда проще.

Васкес закрыла глаза.

– Ну-ка развлеки меня, – она прижала голову к груди Бьюкенена.

– Да я только этим и занимаюсь.

– Мы с тобой – типа обманного маневра. Пока мы отвлекаем мистера Уайта, Пахарь мутит что-то иное.

– Например?

– Ну, может, мистер Уайт хранит у себя в номере нечто, и пока мы отвлекаем его, Пахарь шарит там и извлекает это «нечто».

– Ты же знаешь, у Пахаря имеются более простые способы украсть что-нибудь. Может, так мы удерживаем мистера Уайта на месте, чтобы Пахарь смог нанести ему удар.

– Для этого тоже есть способы попроще, которые не будут иметь никакого отношения к нам. Например, стучишь в дверь номера этого парня, он открывает – бах!

– А если так задумано, чтобы мы попали под ответный огонь?

– То есть ты привезла нас сюда только для того, чтобы нас укокошили?