Секрет королевы Маргарет (СИ)

В такие моменты я отворачивалась и сжимала зубы, чтобы не наговорить лишнего. Дорогу в мои покои Леонард забыл точно так же, как и Сесилию. Это доставляло мне поистине сумасшедшую радость. После того, что случилось в лесном домике, я бы уже не смогла делить с ним ложе. Заколола бы кинжалом, лежащим под матрасом, либо себя, либо его. Причина его невнимания ко мне объяснялась просто. Он решил повременить с исполнением супружеского долга до полного восстановления после болезни. О том, когда наступит момент полного восстановления, дворцовый лекарь деликатно помалкивал.

В отсутствие Филиппа его место за обеденным столом занял новый рыцарь. Он дегустировал королевскую еду, и он же сопровождал Леонарда в его покои. Я не пыталась узнать имя нового рыцаря. Я даже не пыталась разглядеть его лицо. Я с ума сходила без Филиппа и всё время думала, как он, и вспоминает ли обо мне.

Отвар Нэн мне не навредил. С момента моего месячного лежания в постели из-за сотрясения и переломов я не брала из её рук даже стакана воды. Не доверяла и, видимо, не доверяла правильно. Жаркие ночи, проведённые в лесном домике, без результата не остались. Мои дни не наступили ни в июле, ни в августе. По утрам меня подташнивало. Тело сковывала слабость. Я ждала ребёнка и не знала радоваться этому или огорчаться.

________________________________

*Котта — европейская средневековая туникообразная верхняя одежда с узкими рукавами. Котта надевалась на рубаху.

**Ли Освальд — единственный официальный подозреваемый в убийстве американского президента Джона Кеннеди

Глава 31

Джульетта Мейлор навестила меня только в первых числах сентября. Сначала ей помешала приехать болезнь Джозефа, затем длительный сбор урожая. К счастью, начало осени выдалось сухим и тёплым, дороги не размыло, и она, наконец, выбралась в столицу в сопровождении мужа.

Как ни странно, но матери Маргарет я не боялась. Изабелла подмены и не почувствовала, и я надеялась, что здесь всё тоже пройдёт более-менее спокойно. Сказать по правде, мне очень хотелось увидеть вживую ту, что предпочла любовь положению в обществе и променяла столичный особняк на крохотное имение в деревне. Джульетта Мейлор действительно была необычная. Дочь герцога, жена мелкопоместного рыцаря, мать королевы и просто женщина, родившая четырнадцать детей, семь из которых к её сорока пяти годам уже лежали в могиле.

Несмотря на возраст, она всё ещё была красивой и очень походила на старшую дочь. Только глаза у неё были не зелёные, а карие, по цвету близкие к молочному шоколаду. В чёрные волосы успела вплестись седина, на лбу и возле губ образовались глубокие заломы, но поступь была лёгкая и грациозная. Гринвид Мейлор, её муж и ровесник, выглядел значительно старше Джульетты. Седой, как лунь, с округлым животиком, красным лицом и большими руками он напоминал мне Колобка из русских народных сказок, но Колобка доброго и приветливого. Обнимать меня он бросился первым. Расцеловал в обе щёки и крепко прижал к груди. «Мать» в это время скромно стояла в сторонке. Она была либо небогатой на эмоции, либо чего-то опасалась. Я сразу отвела их в свою гостиную, приказав слугам как следует накормить лошадей и кучера.

«Отец» попросил вина, однако просидел с нами недолго. Разглядывая его широченные плечи, я думала о том, что в молодости он, вероятно, был тем ещё Казановой. Гринвид часто смеялся и спрашивал, как мои дела. Я была благодарна ему за заботу, потому что чувствовала в ней искренность. «Мать» хлопала меня по руке и поддакивала мужу, но говорить что-либо начала только, когда мы остались вдвоём. Король вызвал «моего» отца к себе, и тот покинул меня спокойно, без лишних вдохов и пререканий.

– Нам скрывать нечего, поэтому не бойся, – обратился он ко мне, и его жена, сжав губы, кивнула.

Провожая Гринвида взглядом, я думала о том, какой плутовкой иногда оказывается природа. Смешав голубые глаза отца и карие матери, она подарила Маргарет ярко-зелёные, словно была великим экспериментатором и мечтала получить премию за диковинные изделия. С Джозефом и Энтони в этом смысле она мудрить не стала. Просто сделала одного похожим на отца, а другого – на мать.

– А теперь рассказывай правду, – потребовала Джульетта, и я заставила себя повернуть к ней голову. Глаза у неё были внимательные, голос тихий, а мне так надоело молчать, что я выдала ей всё, утаив только то, что на самом деле не была её дочерью, и то, что посмела изменить королю с Филиппом Рочестером.

Мать Маргарет слушала меня молча и не прервала ни разу. Она смотрела себе на руки и как будто думала о чём-то своём, но, когда я спросила её насчёт мужа Изабеллы, изрыгнула целую тираду. Графа Болвела она не любила всем сердцем и полностью разделяла все мои подозрения.

Вместе мы провели два дня. Гуляли по саду, разговаривали и катались верхом. Джульетта была отличной наездницей и часто вспоминала Лэндона.