Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Уверяю тебя, теперь я буду вести себя тихо. Пожалуйста, возвращайся в постель.

Я указал на луну, а потом на сердце мсье Бройли.

– Мсье Ландовски великодушно разрешил мне остаться при нем, хотя в данный момент от меня не больше пользы, чем от растаявшего шоколада. – Бройли горько усмехнулся. – Он даже согласился послать меня в Бразилию, хотя прекрасно знал, что мое намерение не ограничивалось безопасной доставкой статуи Христа. Он великий человек.

Я указал на себя.

– Совершенно верно. Он по-человечески обошелся с нами обоими. – Бройли посмотрел на меня. – Ты заметно подрос, пока меня не было. И не только физически. Приятно видеть, как ты начинаешь взрослеть. Бел была бы очень рада… если бы я только мог рассказать ей.

Я приподнял брови и пожал плечами.

– Хочешь знать, что случилось? Честно говоря, я сам до сих пор стараюсь это понять. Мы были вместе в Рио, но мы оба знали, что я должен буду вернуться в Париж. Я не мог упустить возможность, предоставленную мсье Ландовски. Я умолял Бел уехать со мной и бросить этого жалкого слизняка Густаво. Я думал, что она выберет меня, Бо. Но этого не случилось, вот и все. Наверное, я никогда не пойму, почему.

Бройли заплакал, и я положил руку ему на плечо.

– Насколько мне известно, после моего отъезда ты нашел себе подругу?

Я сочувственно кивнул.

– Теперь ты не представляешь свою жизнь без нее?

Я покачал головой.

– Тогда, наверное, ты сможешь понять, какая судьба меня постигла. – Бройли снова расплакался. – Ты лучше других знаешь доброту Бел. В конце концов, без нее тебя бы здесь не было.

Это не вызывало сомнений. Честно говоря, я был немного удивлен, что мсье Бройли вообще вернулся в Париж. Судя по моим наблюдениям за Бел и Лореном в мастерской, они были влюблены друг в друга. Если бы я мог заключить пари, то поставил бы все на то, что они сбегут и найдут убежище в каком-то далеком уголке, где будут счастливы друг с другом. Разумеется, я уже усвоил, что иногда любви бывает недостаточно, чтобы удержать людей вместе.

– Знаешь, она даже не пришла попрощаться со мной. Вероятно, это показалось ей слишком болезненным. В конце концов, она прислала свою горничную вместе с этим. – Бройли сунул руку в карман и достал нечто белое и гладкое. – Знаешь, что это такое, Бо?

Я прищурился и разглядел в лунном свете то, что показывал Лорен.

– Это мыльный камень от внутренней облицовки статуи Христа. Среди рабочих появилась традиция писать на обороте послания о неувядающей любви, а потом запечатывать их навеки внутри статуи. Вот.

Он протянул мне камешек, и я поднес его ближе, чтобы рассмотреть надпись:

30 октября 1929 года

Изабелла Айрис-Кабрал

Лорен Бройли

– Я много думал о ее решении вручить мне этот камень. Поступив таким образом, она решила не связывать нас узами вечной любви. Поэтому я не хочу, чтобы этот камень оставался у меня. Пожалуйста, возьми его себе.

Я попытался втиснуть камень обратно, но Лорен отказался принимать его.

– Наверное, ты не понимаешь, Бо. Если появление статуи Христа будет таким великим событием, как я ожидаю, этот маленький камешек однажды станет ценной реликвией. Это подарок. Возможно, в будущем ты продашь его. – Лорен встал, слегка покачиваясь, и уперся рукой в стену. – Или ты навсегда сохранишь его как напоминание о том, что нельзя терять любимого человека. Иначе ты станешь таким, как я!

Я тоже встал.

– Утрата любви – это проклятие, Бо. Это очень больно. Это не только душевные переживания: само твое существо изнывает от боли. Надеюсь, что тебе никогда не придется испытать ничего подобного.

Он наклонился, подхватил бутылку с остатками вина и сделал большой глоток, а потом посмотрел на луну.

– Как странно, тебе не кажется?

Я вопросительно посмотрел на него.

– Сейчас она на другом краю света, но видит то же самое. – Лорен закрыл глаза и немного постоял в тишине. – Спокойной ночи, маленький Бо. Надеюсь, я еще поработаю в мастерской рядом с тобой. И счастливого Рождества!

С этими словами Лорен Бройли побрел в ночь.

Я вернулся в свою спальню и положил камешек в кошель рядом с предметом, который продолжал охранять. Потом забрался в постель и снова спрятал кошелек между бедер. Боль, которую испытывал Бройли, была глубокой и беспощадной. Я вознес безмолвную молитву Семи Сестрам, чтобы они присматривали за ним… и за Бел.

* * *

Рождество было волшебным. Я был изумлен, когда под большой елкой, великолепно украшенной свечами и бумажными орнаментами, нашелся подарок и для меня.

– Дед Мороз был очень тронут твоей помощью мсье Ландовски, пока мсье Бройли находился в отъезде, поэтому решил вознаградить тебя, – с улыбкой сказала мадам Ландовски.