Сень

У Лаврентия Павловича в связи с пуском реактора (да и вообще со строительством этой электростанции) забот изрядно прибавилось: Таня расписала такую структуру системы охраны станции, что только с подбором персонала пришлось провозиться чуть ли не полгода. Но Лаврентий Павлович этому очень радовался, а еще больше радовался Иосиф Виссарионович: предложенная девушкой схема «проверки персонала» оказалась очень полезной и при подборе людей на различные руководящие должности. Формально каждый претендент на должность проходил медицинское обследование в специально организованном госпитале, однако ни один из обследуемых даже не подозревал о том, что его в процессе обследования здоровья еще и на предмет «верности делу партии» обследовали. Причем теперь этим занималась уже не Таня: девушка уже подготовила человек шесть специалистов по «разговорам по душам», да и с препаратами для таких разговоров стало полегче…

Заодно — по предложению Берии — там же «обследовали» и немало прочего народу: крупных ученых, действующих руководителей предприятий и парторганизаций, даже деятелей искусств. Людей проверили, а оргвыводы было решено (причем опять-таки по Таниному предложению) слегка «растянуть по времени», главным образом для того, чтобы люди не связывали личные проблемы с нахождением в госпитале. Но некоторые решения были приняты практически сразу, правда, «обоснования» этих решений, если и связывались как-то со спецгоспиталем, то лишь «в положительном смысле».

Никита Сергеевич внезапно получил должность Первого секретаря новенькой Джезказганской области, практически «под него» и созданной: партия оказала ему высокое доверие и позволила лично руководить созданием крупнейшего медного комбината страны, а так же организацией добычи и переработки многих других очень нужных стране полезных ископаемых. А раз здоровье ему позволяет легко переносить тамошний климат…

— Как думаете, — спросил при случае Лаврентий Павлович у Тани, — он там долго выдержит?

— Вы о здоровье? Если будет вести себя хорошо, то долго, пока его не расстреляют. Но, думаю, он там быстро просто сопьется…

— Как быстро?

— А вам когда надо?

— Вот умеешь ты правльно… вот умеете вы правильные вопросы задавать…

— Лаврентий Павлович, вы уж лучше ко мне, как и раньше, на «ты» обращайтесь.

— Но вы же настолько старше…

— Вы об этом знаете, а вот другим-то это знать не надо!

— Логично. Тогда и ты ко мне…

— А вот это будет неправильно, причем по той же причине. Кто я тут? Двадцатилетняя девчонка, а если я буду с вами на «ты», то что народ подумает?

— Но если наедине, то…

— А вдруг я перепутаю, собьюсь? Не стоит даже и привыкать.

— Да уж, с тобой точно спорить бесполезно. Ладно, договорились. Так вот, если летом он…

— Я всегда говорила, что пьянство до добра не доводит. А помереть с перепоя — это вообще дело, недостойное даже простого коммуниста, я не говорю уже о Первом секретаре обкома… Я думаю, что тринадцатого июня, в пятницу… нет, числа десятого на Пленуме его нужно будет за беспробудное пьянство уволить, вывести из состава ЦК и вообще из партии выгнать, но так как в Казахстане не найдется врача, способного этого алкоголика вывести из алкогольной комы, то в пятницу тринадцатого… Это же ведь по каким-то поверьям очень несчастливый день?

— Ты так спокойно об этом рассуждаешь…

— Конечно. Ведь это у вас к нему личная неприязнь, а у меня — всего лишь… как это называется, классовая ненависть? Вот она. Я же врач, и к раковой опухоли ненависти не испытываю. Хотя и уничтожаю… по возможности. И, главное, по необходимости — а тут необходимость видна невооруженным взглядом. Я вообще удивляюсь, что Иосиф Виссарионович не приказал его расстрелять сразу после прочтения результатов опроса.

— Так то Иосиф Виссарионович, у него ко всему строго классовый подход… по возможности и необходимости. По необходимости и по возможности, мы же не можем сразу всех…

— Я могу.

— Не сомневаюсь. Но приходится учитывать и внешнеполитические факторы, нам сообщают, что в некоторых иностранных правительствах состояние уже близкое к панике из-за твоих сообщений о шпионах. То есть никто не знает, что из-за твоих сообщений… кстати, нужно будет еще и МИД проверить…

— К Вышинскому у меня ни малейших претензий нет… я его уже проверила, когда его на должность только назначили. Но хорошо что напомнили: после новогодней вечеринки в алкогольную кому впадет студент МГИМО Аркаша Шевченко. Вы уж позаботьтесь, чтобы никого из моих врачей к нему не вызывали, пусть спокойно помрет.

— А он что сделал?

— Не знаю, но в списке Решателя он отмечен как нанесший огромный вред СССР. Не надо вред Советскому Союзу наносить, это теперь для здоровья вредно. Ну, я думаю так.

— И я так думаю… У тебя еще много таких в списке?