Сенека. Собрание сочинений

Какой Дедал мое угасит пламя?

Нет, если б сам афинянин искусный,

Что в темном доме запер Минотавра,

Вернуться мог, он не помог бы мне.

Возненавидев всех потомков Солнца,

На нас оковы Марса своего.

Да и свои Венера вымещает

И Фебов род обременяет весь

Постыдными грехами: ни одна

Из дочерей Миноса не любила,

Чтоб к той любви не примешался грех.

Кормилица

Тезеева супруга, славный отпрыск

Юпитера! Из груди непорочной

Скорее изгони огонь греха

И не давай себя ласкать надежде.

Тот, кто любовь в начале подавил,

Воистину бывает победитель.

Но кто питал и возлелеял зло,

Нести ярмо, которому подпал,

Отказывается, но слишком поздно.

Мне хорошо известно, что цари

Не любят правды, в гордости своей

Пред истиной склоняться не привыкли;

Я понести ответственность готова

За мой совет: ведь близкая свобода

Рождает храбрость в старческой груди.

Наш первый долг – идти прямой дорогой,

А уклонившись, меру знать в грехе.

К чему идешь, несчастная? Зачем

Бесславный дом еще бесчестишь, мать

Желая превзойти? Здесь больший грех,

Чем зверь ее. Там был виною Рок,

Твоя ж любовь о сердце развращенном

Свидетельствует. Если безопасным

Проступок ты считаешь потому,

Что твой супруг не видит свет небесный,

Ты заблуждаешься. Пускай Тезей

Сокрыт навек Летейскою пучиной,

А об отце забыла, что законы

Дает морям и сотни городов?

Столь страшный грех оставит он сокрытым?

Отцовская забота прозорлива.

Но пусть его мы хитростью обманем,

Забыла ты о деде, чьи лучи

На целый мир сиянье изливают,

Отце богов, что сотрясает землю

И мечет пламя Этны? Неужель

Ты скроешься от пращуров всезрящих?

Но пусть на связь греховную твою

Небесные посмотрят благосклонно,

Соблазну покровительство дадут, —

Что скажешь ты о совести смятенной,

Душе, виною полной, вечном страхе

Перед собой? Злодейство безопасным

Бывает, но спокойным – никогда.

О, погаси огонь любви преступной

И грех, какого варварские земли

Не видели, ни негостеприимный

Суровый Тавр, ни скифы кочевые!

Ужасное злодейство изгони

Из чистого ума и, вспомнив мать,

Страшись любовных связей небывалых.

От ласк отца стремясь к объятьям сына,

Ты смешанный зачнешь во чреве плод?

Так продолжай и опрокинь природу

Огнем преступным! Что ж чудовищ нет?

Что ж пуст дворец, где брат когда-то жил?

Что ж всякий раз увидит чудищ мир,

Природа все законы преступит,

Когда полюбит критянка?

Федра

Я знаю,

Кормилица, ты правду говоришь.

Но страсть меня на худший путь влечет:

Сознательно душа стремится к бездне,

Ища вотще спасительных советов.

Так мореход противу встречных волн

Коль правит челн, его напрасен труд:

Уносится корма теченьем бурным.

Что может разум? Побеждает страсть

И бог могучий всей душой владеет.

Крылатый этот бог царит над миром

И самого Юпитера палит.

И Марс воитель ведал это пламя,

И бог – создатель молнии трехзубой —

И он, всегда вращающий золу

В пещерах Этны, тем огнем пылает;

И Феба, с лука мечущего стрелы,

Пронзает мальчик верною стрелой,

Летает он, тяжел земле и небу.

Кормилица

Постыдная, потворствуя пороку,

Решила похоть, что любовь есть бог,

И чтоб свободней быть, снабдила страсть

Названьем бога ложного. С небес,

Извольте видеть, сына посылает

На землю Эрицина; стрелы он

Рукою нежной сыплет, и владеет

Громадным царством меньший из богов.

То выдумка пустая душ безумных:

Венеры божество и лук Амура.

Кто в счастии живет чрезмерном, тот

Стремится к необычному. Тогда

Большого счастья страшная подруга

Приходит похоть. Повседневный стол

И здравый нрав становятся постылы.

И почему той похоти чума,

Дома изысканные выбирая,

Щадит пенатов скромных? Почему

Свята Венера в хижинах убогих

И здравы страсти у людей простых,

Держась в своих пределах? И, напротив,

Богатые, особенно цари,

Стремятся к беззаконному? Кто слишком

Могуч, тот хочет мочь, чего не может.

Ты знаешь, что царице подобает:

Страшись возврата мужа твоего.

Федра

Одной любви покорно сердце Федры,

Я не боюсь возврата: никогда

Не возвращался тот под свод небесный,

Кто потонул в молчанье вечной ночи.

Кормилица

На Дита не надейся. Пусть запрет

Свое он царство, пусть стигийский пес

Хранит врата, Тезей найдет дорогу.

Федра

Быть может, он простит мою любовь.

Кормилица

Безжалостен он был к супруге чистой,

И дикая узнала Антиопа

Его руки жестокость. Но допустим,

Что сможем гнев его переломить, —

Кто сломит сына дух неукротимый?

Возненавидев даже имя женщин,

В безбрачье он свои проводит дни,

Бежит любви. Не забывай, что он

Из рода амазонок.

Федра

Вслед за ним

По высям снежным легкою ногой

Бегущим, прыгающим через камни,

Хочу лететь по рощам и горам.

Кормилица

Чтоб он твоим ласканьям уступил

И чистоту нарушил для Венеры?

И полюбил тебя, когда, быть может,

Из-за тебя всех женщин ненавидит?

Нельзя его мольбами победить.

Он дик!

Федра

Любовь и диких побеждает.

Кормилица

Он убежит.

Федра

Я вслед за ним хоть в море.

Кормилица

Отца не забывай.

Федра

И мать я помню.

Кормилица

Весь род наш он презрел.

Федра

Так нет соперниц.

Кормилица

Придет супруг…

Федра

Кто? Спутник Перифоя?

Кормилица

Придет отец.

Федра

Он кроток был к сестре.

Кормилица

Вот этими седыми волосами

И грудью, изнемогшей от забот,