Сентябрь прошлого века. Сборник детективов

Папка тоненькая, больше фотографий, чем листов. Оно и понятно, дело пустячное, такие каждый день охапками. Только успевай сдавать. Гражданин Киргизии Нариман Толоногов задержан три дня назад в половине седьмого вечера сотрудниками линейного ОВД невдалеке от станции «Яуза». Один из сотрудников услышал крики со стороны леса, бросился на помощь. Увидел, как молодой человек всаживает шеф-нож в девушку. Попытался отобрать оружие, но тот успел нанести еще два удара, и только после этого нападавшего скрутили. Жертву спасти не удалось, скончалась еще до прибытия «скорой». Уроженка того же Кыргызстана, двадцати лет, Бедеш Маматова, место жительства Ошский район, поселок Тунт. В Москве работала два года в цветочном киоске у метро «Свиблово», жила у дальних родственников на Миллионной, как раз с другой стороны Лосиного острова. Взглянул на фото еще раз: молоденькие они все красивые, сколько таких перевидел. Иногда красоты боялись, уродовали, но только не в этот раз. Даже одежда не порвана, только запачкана кровью. При себе сумочка, из дешевых: косметика, спрей от кашля, витамины, что-то женское – платочки, расчески, заколки. Записочки, салфетки, карта, прочая дребедень. Кошелек с порядочной для нелегалки суммой денег – пять с небольшим тысяч. Монетка с родины.

О ней известно немного – приехала по приглашению, после просрочки визы осталась тут, хозяин цветов, двоюродный дядя, исправно платил откупные. Незамужем. Листок показаний – жила тише воды, ниже травы, всегда слушалась, на гулянки не ходила. Допрошенному дяде Азамату Маматову это не нравилось, своих тут много, могла б и найти. Негоже в девках на цветах сидеть… ну и далее про косолапых родичей из Тунта, с которыми пятнадцать лет не знался и знать не хочет, у себя не смогли достойного сыскать, а тут она всех дичится.

Теперь о парне. Из того же поселка, но сюда приехал почти как год. Работает в кафе уборщиком, платить начал несколько месяцев назад, до этого терпел вычеты на миграционную и просто поборы. Тоже нелегал, только с самого начала. Ни друзей, ни знакомых. В кафе на Россошанской еще и жил. В кармане нашли проездной на метро, значит, знал Бедеш, встречался, видимо, не первый раз ездил на другой конец Москвы. Знались на родине? Может, может…

Попытки изнасилования не было. Точно встретился, поговорил, как прежде и… вот только крики. Или… так, что он наговорил в отделении?

Дело скинули сегодня утром, подследственный умыться-то не успел, оказавшись в СИЗО; чтоб не морочиться, я вызвал его сразу. Нет, адвоката ему назначили, но защитник пока занят, да он тут почти в одиночестве работает, а таких вот дел, уж говорил, в день по десятку. Встретится в суде, там все и выяснит. А когда срок получит, недели через две, узнает о своих правах. И про переводчика, и про звонок в консульство, и о программе защиты иностранных граждан… да, только как будто консулу это надо.

Показания оперативников, чистосердечное Наримана, написанное со слов подозреваемого. Ну да, конечно. Судья цепляться не будет, а вот адвокат сможет.

– Сними рубашку, – парень вздрогнул, поднял голову. Я повторил, поторопил, Нариман нехотя начал оголять торс. Приложили его крепко: спина и бока грязно-коричневого цвета. Сколько ни видел подобного прежде, а все равно неприятно. – Можешь одеваться. В отделении били?

Молчал. Не геройствовал, просто не понимал, к чему я клоню. Для него сейчас все в форме способны, на что угодно. Макать в таз с водой, бросать с нар, бить ногами, дубинками, гноить в нечистотах. Нелегалы существа бесправные, бессловесные, с ними и обращались соответственно.

– Сейчас пойдешь к врачу, он составит протокол, внесет в дело. На суде избиение в полиции пойдет как смягчающее обстоятельство. Год или два скинут. Ты за что ее?

Бросил фото через стол, парень вздрогнул всем телом.

Произнес глухо:

– Надо. Не мог иначе.

– С ней знаком? Давно?

– Да. С десяти лет.

– Был в отношениях? – не понял или не захотел отвечать. – Твоя девушка? – Кивок. Я едва заметил движение головы.

И так минут сорок. Упирался, больше молчал, иногда делал вид, что не понимает вопроса. С наскока удалось выяснить то же, что и операм: сам уехал из Тунта в Москву на заработки. А несколько недель назад, нет, даже два месяца, стакнулся с Бедеш. Москва огромная, как тут найти человека? Когда-то любил, думал, уехав, забудет, а вот она снова. Узнал, что Бедеш встречается с другим. Просил бросить, вернуться. Потом не выдержал. С кем именно встречается, с местным, с мигрантом? Не сказал, возможно, не знал. Или подозревал? Девушка тоже могла хранить свои тайны. А могла хранить плохо и высказать в лицо…

– Я все продумал, – продолжал Нариман. – Место тихое, лес, все по улице ходят. А она всегда с работы напрямую. Хотел поговорить, она на меня кричать, я убил. Когда полиция прибежала, я… чтоб наверняка.

Лицо холодное, белое. Надо еще и психиатру показать. Говорит, как по шпаргалке. И еще проверить, с кем он сейчас в камере.

– Раскаиваешься? – долго молчал.