Сердце офицера

И молчал.

— Что? — не выдержала Оля, не замечая, как от волнения начала комкать здоровой рукой больничный халат, кстати, не имеющий ничего общего с теми фланелевыми застиранными, затасканными халатами, что выдают в муниципальных больничках.

— Голубушка, вас привез товарищ Громов. Ничего вы платить не будете, успокойтесь уже.

— Не могу. У меня дебет с кредитом не сходятся, — честно призналась она, готовая снова расплакаться от бессилия.

Врач осуждающе покачал головой.

— Не о том думаете. Честно. У вас сотрясение, перелом. Дочку вашу ещё дообследуем. Вы в курсе её проблем?

— Да, — подтвердила Оля.

— Завтра встретимся у меня в кабинете. Вас позовут. Пока ждем анализов. И! — он вскинул указательный палец кверху. — Какое главное правило любой больницы? Частной, муниципальной, военной? Постельный режим и меньше волнений, суеты. Поэтому марш в кровать отдыхать.

Слова главврача должны были успокоить Ольгу. На деле получилось с точностью наоборот.

Она кивнула, понимая, что задерживать Григория Марковича более нет необходимости.

— Ещё один момент… Пожалуйста. Вы не можете мне дать телефон Петра Михайловича? Мне надо с ним связаться. Правда. Знаю, это некрасиво спрашивать его номер у других людей, но… Он заходил утром, разговора не получилось и…

Оля оборвала себя. Сегодня весь день говорит обрывками, не в состоянии до конца сформулировать мысль. Хотя нет! Стоит вспомнить, как она выступала перед Громовым. Целую речь толкнула.

— Так, понятно, — мужчина задумался. — Ольга, давайте я ему сообщу, что вы с ним хотите связаться.

— Спасибо. Буду благодарна.

И правда, чего это она? Простая смертная телефон настоящего генерала осмелилась попросить? Ещё потом названивать, навязываться будет!

Одуров взялся за дверную ручку, остановился, обернулся и хитро прищурился. По-мальчишечьи озорно, точно задумал какую- то пакость. Или веселье.

— А хотя знаете что, голубушка. Записывайте.

Оля записала.

Звонить Громову она не собиралась. Элементарно не представляла, как можно взять и позвонить человеку, который занимает столь высокий пост. С ней случился ступор, из которого девушка никак не могла себя выдернуть. Ругала, обзывала слабачкой. Говорила, что она, прежде всего, отстаивает свои интересы. И сразу же наталкивалась на внутренний голос, который сегодня не на шутку активировался и страстно вопрошал: что она там собралась отстаивать? Свою причастность к ДТП? Ещё поинтересуйся, дура, на какой машине ехал товарищ генерал и покроет ли твоя страховка нанесенный ущерб.

Гелендваген. Гелик — в простонародье.

У Оли не возникало сомнений, что машина личная, принадлежит Громову, никакая та не служебная. Опять же, не надо даже загугливать и связываться со страховой, чтобы понимать, что та ничего не покроет, и если Громов докажет, что Ольга причастна к аварии…

Удостоверившись, что Саша по-прежнему спит, обняв новую игрушку в виде замысловатого зверька, с которой отказалась расставаться даже во время кормления, Оля вернулась на кровать. Легла и прикрыла глаза. Ей бы тоже не помешало отдохнуть, пока её хулиганка спит.

Сна не было, и неудивительно.

Оля взяла телефон, повертела его в руках.

И едва не выронила, когда увидела, как на экране на беззвучном режиме пошел вызов с номера, который она вбила в телефонную книжку пару минут назад.

Оля облизнула губы и нажала на «принять вызов».

— Да? — осторожно и стараясь говорить максимально тихо, но не шепотом, ответила она.

— Ольга, это Громов, — четко и по-деловому проговорил мужчина. Голос его звучал добро и собранно.

— Здравствуйте ещё раз, — Оля выпрямила спину, пытаясь сесть удобнее, и поморщилась от прострелившей в плече боли.

— Ты как?

Этого вопроса она не ожидала.

— Относительно нормально.

А что она могла ещё ответить? Что в панике? В отчаянии? Что влипла по самое не балуй? Что у неё голова трещит не от травмы, а от мыслей?

— Ответ, конечно, так себе. Мы не договорили, Оль. Я заеду к тебе после восьми.

Он не спрашивал. Он ставил перед фактом.

— Хорошо, — ответила Оля и нажала дрогнувшей рукой на красную телефонную трубку, завершая разговор.

На большее её не хватило.

Сразу же пошел ещё один вызов.

На этот раз звонил Виталя. Его фото на экране оказалось последней каплей, Оля расплакалась. Зажала рот рукой, беззвучно всхлипывая. Каждый всхлип отдавался в затылке, вызывая тошноту и головокружение. Но остановиться она не могла. Смотрела на фото человека, которого любила, и боль расцветала в груди с новой силой.

Даже если Оля ответит и расскажет, что с ней случилось, он, может, и поможет. Всё-таки Виталя не мерзавец. Просто… такой, какой есть. Обычный мужчина, решивший в какой-то момент, что брак и серьезные отношения — это не его. Что он поспешил, не нагулялся. А ребенок… Ну, что ребенок. Он уже есть. Тем более какой-то «проблемный», слишком часто болеющий. Оно ему надо? Молодому, здоровому мужику с явными, недавно открывшимися перспективами карьерного роста? Виталик сразу сказал: будет много командировок. И недобро посмотрел на Олю.

Это перед её поездкой к маме. Неделю назад разговор состоялся. Оля обиделась и попросила передышку. На «подумать».