Серебряные змеи

– Подожди! – воскликнула она.

Сияющая подвеска взлетела в воздух, проскользила по льду и с металлическим звоном приземлилась на один из щитов на дальней стене.

Карие глаза Энрике лихорадочно блестели, а лицо покрылось каплями пота.

Он был – как сказала бы Лайла – в состоянии шока.

– С тобой все в порядке? – спросила Зофья.

Энрике пристально посмотрел на нее.

– Все ли со мной в порядке? Зофья, тебя чуть не проглотила эта… штука, – он махнул рукой в сторону левиафана. – Ч-что ты там делала?

Зофья скрестила руки на груди.

– Проверяла теорию.

– Какую теорию?

– Теорию о том, что в гроте есть Тескат-дверь. Левиафан не задерживается на льду больше, чем на час, поэтому его изучение стояло в приоритете. После этого я собиралась проверить металлические щиты на задней стене, – объяснила она. – Левиафан заслуживает дальнейшего осмотра. Судя по всему, у него в горле есть лестница, и я намерена узнать, куда она ведет.

– Вот уж нет, – возразил Энрике. – А если бы это была лестница в ад, ты бы все равно по ней спустилась?

– Если в аду есть то, что мне нужно, то да.

В этот момент выражение Энрике стало совершенно нечитаемым. Зофья вгляделась в его лицо, ощущая странную осознанность происходящего. Это случалось каждый раз, когда она смотрела на него слишком долго.

– Ты – это что-то особенное, Феникс, – сказал Энрике. Ее желудок сжался. – Что-то непостижимое.

Энрике хмурился и улыбался одновременно, и Зофья не могла его расшифровать.

– Что-то… невероятно храброе, – сказал он наконец.

Храброе?

– Но это не всегда хорошо, – поспешил добавить Энрике. Его глаза метнулись к левиафану, и он вздрогнул. – Эта штука такая страшная.

Зофья была несогласна, но она понимала, почему он так считает.

– Зачем ты пришел?

Энрике вздохнул.

– Я не могу понять эти символы. Мне кажется, это какой-то закодированный алфавит, и я подумал, что смена обстановки даст мне прилив божественного вдохновения.

Зофья подняла мнеможучок.

– Я нашла еще несколько таких символов во рту левиафана.

– Серьезно? – Энрике посмотрел на левиафана, а затем снова перевел взгляд на нее. Он выпрямил спину, нахмурил брови и поджал губы. Зофья узнала эту последовательность движений: Энрике собирался сделать то, чего совершенно не хотел. – А можно мне посмотреть?

В этот момент из жабр левиафана вырвался пар, и Энрике с криком отскочил назад.

– Кажется, ко мне снова вернулось чувство самосохранения, – сказал он, перекрестившись. – Пожалуйста, скажи, что ты записала эти символы. И еще… подожди секунду, – Энрике сделал паузу, глядя на что-то прямо через ее плечо. – А это еще что такое?

Зофья проследила за его взглядом. На льду лежала ее подвеска. Только теперь ее тусклое сияние сменилось на яркий свет. Значит, Тескат-дверь была совсем рядом. Девушка отвернулась от Энрике и направилась к трем щитам, все еще покрытым слоем льда.

– Зофья, – прошипел Энрике. – Ты слишком близко к левиафану! Отойди от него!

Проигнорировав его слова, она прошла мимо левиафана, не забыв похлопать его по металлической челюсти, на что Энрике отреагировал тихим всхлипом. Каждый из трех щитов имел радиус не менее десяти футов. Сквозь толстый лед можно было разглядеть какие-то узоры: металл не был гладким. У первого щита Зофья наклонилась, чтобы поднять свою ярко сияющую подвеску. Энрике подошел к ней, и подошвы его сапог заскрипели на льду.

– Теперь мы можем уйти? Скажем остальным, чтобы они присоединились к нам после того, как это существо исчезнет в воде, – сказал он, чуть сгорбившись и подняв плечи к ушам. Признак страха. Посмотрев на металлические щиты, он выпрямил спину и нахмурился. – Там что-то написано. Или нарисовано? Я… не могу сказать точно.

– Если тебе страшно – можешь уйти, – сказала Зофья. – Я остаюсь.

Застонав, Энрике бросил быстрый взгляд на щит и на левиафана, а затем тяжело вздохнул.

– Мне страшно, – тихо признал он. – Это мое постоянное состояние, с которым я так и не смирился, – на его губах появилась еле заметная улыбка. – Но, как говорится, клин клином вышибают.

– Так ты остаешься или нет? – спросила Зофья.

Энрике расправил плечи.

– Остаюсь.

Энрике мог признать, что ему страшно, но при этом оставаться храбрым, и Зофье это нравилось. Благодаря ему она тоже хотела быть храброй. Когда она подумала об этом, у нее в животе вспыхнуло незнакомое тепло.

Энрике склонил голову набок.

– Эй? Феникс?

Зофья тряхнула головой и снова посмотрела на сияющую фосфорную подвеску в своей руке.

– Мои изобретения всегда работают исправно, – сказала она. – Раз подвеска светится, значит, перед нами Тескат-дверь. На самом деле…

Она прошла вдоль стены, мимо всех трех щитов. Свечение ни разу не погасло.

– Все три щита – это отдельные двери, – сказал Энрике, приоткрыв рот от удивления.

– Как думаешь, что за ними спрятано? – спросила Зофья. – Сокровище?

Энрике скорчил гримасу.