Сестра Грибуйля

Грибуйль как следует выспался, вскочил по первому зову сестры, наскоро оделся и отправился с ней к г-дам Дельмис. Там все еще спали; они пошли на кухню, чтобы приняться за приготовления к завтраку.

– Какой тут беспорядок! – сказала Каролина.

– Да, работы будет предостаточно, – отвечал Грибуйль.

КАРОЛИНА. – Иди поищи метлу и принимайся подметать, а я пойду помою посуду.

Грибуйль отправился в буфетную.

– Ах! – воскликнул он при виде груды осколков. – Погляди, сестрица! Фарфор, хрусталь – все разбито!

Прибежавшая Каролина закричала вслед за Грибуйлем:

– Боже мой! Боже мой! Что скажет мадам? Лишь бы она не решила, что это мы все переломали!

ГРИБУЙЛЬ. – Ни одной целой тарелки, ни чашки, ни стакана! Войти некуда, чтобы не наступить!

КАРОЛИНА. – Гляди, вот метла: смети все в кучу, надо немного расчистить пол.

Они принялись за работу, и, благодаря их усердию и умению Каролины быстро наводить порядок, вскоре не осталось никаких следов буйства мадмуазель Розы, кроме кучи битой посуды, которую Каролина собиралась показать хозяевам.

КАРОЛИНА. – Вот ведро, сходи к колодцу. Надо растопить печь и согреть воду.

Через некоторое время в очаге уже потрескивал огонь и вода кипела в начищенном до блеска чайнике.

В в кухню вошла г-жа Дельмис.

– Уже взялись за работу! – сказала она с довольным видом. – Уже и кухню прибрали? Она в этом весьма нуждалась.

КАРОЛИНА. – Да, сударыня, мы с братом все подмели и почистили.

ГРИБУЙЛЬ. – Не хотите ли взглянуть, сударыня, что творится в буфетной? Только не подумайте, что это я или Каролина все переколотили.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Нет, нет, я знаю, в чем дело: это Роза разбушевалась, когда мы ее выгнали.

КАРОЛИНА. – Известно ли вам, сударыня, что фарфор и хрусталь полностью разбиты?

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Знаю; вчера видели. Надо собрать все это, Грибуйль.

КАРОЛИНА. – Уже сделано, сударыня.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Уже! Отлично вы потрудились!

ГРИБУЙЛЬ. – Да, сударыня, уж это всегда так. Мы с Каролиной умеем работать; надеюсь, что вы будете довольны нашим усердием.

КАРОЛИНА. – Помолчи, Грибуйль. Хвастаться нехорошо.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Пусть говорит, Каролина; напротив, лучше всего, если бедный мальчик будет говорить все, что придет в голову.

ГРИБУЙЛЬ. – Вот видишь, Каролина, вечно ты меня останавливаешь, а мадам хочет, чтобы я говорил. Но если бы я рассказал вам, сударыня, все, что придет в голову! Сколько я вчера понавидал и понаслушался!..

КАРОЛИНА. – Ну, хватит, Грибуйль; мадам наскучит тебя слушать.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Нет-нет, напротив! Бедный мальчик! пусть себе говорит.

КАРОЛИНА. – Просто я боюсь, чтобы он… не злоупотребил добротой мадам, и…

ГРИБУЙЛЬ. – То есть ты боишься, что я расскажу мадам, что нам вчера наговорили ее подруги… Ну и забавные же у нее подруги!

КАРОЛИНА, с упреком. – Грибуйль, Грибуйль! Ты обещал…

ГРИБУЙЛЬ. – Да, я пообещал и держу слово, ты же видишь. Я ничего не говорю; и вы можете подтвердить, сударыня, что я ничего не сказал о сплетнях госпожи Гребю и этой, как ее… госпожи Леду, и еще этой… госпожи Пирон! Ха-ха-ха! Как она разозлилась!.. Если бы вы видели, как она вылетела из комнаты, после того, как я ей пригрозил все рассказать хозяевам, а потом пообещала, что не будет писать жалобу… Ха-ха-ха! Конечно, вы бы посмеялись, как и я.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Что такое? В чем дело? Что случилось?

Каролина напрасно подавала знаки Грибуйлю; он не глядел на нее и уже собирался пуститься в подробности, поэтому Каролина поспешила вмешаться:

– Совершенно ничего, сударыня! Ничего такого, о чем стоило бы рассказывать. Вчера вечером я возвращала невыполненные заказы этим дамам: они рассердились на меня, вот и все. Вы знаете, сударыня, Грибуйль любит пошутить. Недовольство моих клиенток показалось ему забавным, об этом-то он и хотел рассказать мадам.

Грибуйль порывался уточнить рассказ, но осекся, заметив властный жест сестры, и впал в немоту, из которой никакие расспросы г-жи Дельмис не смогли его вывести. Каролина попросила распоряжений насчет завтрака и дальнейшей работы. Г-жа Дельмис разъяснила их обязанности и по окончании завтрака выдала ключи от кладовой, бельевой и всех шкафов. Грибуйль следовал за ними повсюду и всем восхищался, к великому удовлетворению г-жи Дельмис, позволившей ему помогать во всем. Каролина трепетала, чтобы он не допустил какой-нибудь оплошности и не сказал какой-нибудь глупости; но г-жа Дельмис не собиралась сердиться, забавлялась рассуждениями Грибуйля и поощряла продолжать. Платья в шкафу привели Грибуйля в великое восхищение:

– Какие красивые платья! Что за цвета! Будь мадам помоложе – как бы они ей подошли!

– Как это – помоложе? Ты что, считаешь меня старой? Мне такого никто не говорит! – воскликнула уязвленная г-жа Дельмис.

ГРИБУЙЛЬ. – Верно, что никто не говорит! Ведь мадам отлично знает, что далеко не все говорят, что думают. Конечно, вы, сударыня, не так стары, как, служанка кюре матушка Нинон; но для таких красивых и ярких нарядов вам было бы лучше быть как Каролина.

– И сколько же лет ты мне дашь? – спросила г-жа Дельмис, принужденно улыбаясь.