Сетунь

– Васильев! – Указующий перст ткнул в высокого подростка, который со скучающим видом разглядывал свои обгрызенные ногти. Тот вскочил, с ужасом глядя на преподавателя.

– Фе… фе… рация, – пытался он разобрать шепот сзади.

– Какая конфедерация? – спросил учитель.

Но Васильев уже отчаялся и опустил голову.

– Садись. Два. Кто там руку тянет? Опять Горелов. Всегда одни и те же. Ну, расскажи нам ты, Горелов.

Невысокий, худощавый темноволосый парень, сидевший возле колонны, украшенной красным знаменем, поднялся с чувством собственного достоинства и уверенно отчеканил:

– Красная Линия, Полис, Ганза, Рейх.

– Что есть Полис?

– Полис несет свет знаний.

– Где он расположен?

– Полис занимает четыре станции возле Великой Библиотеки. Арбатскую, Боровицкую, Библиотеку имени Ленина и… – парень нахмурился, припоминая, – Александровский сад.

– Кто такой Ленин?

– Вечно живой учитель.

– Что есть Ганза?

– Торговый союз кольцевых станций.

– Как выглядит ее флаг?

Коричневый круг на белом.

– Что есть Рейх?

– Нацистское государство, оккупировавшее Пушкинскую, Чеховскую и… и… – Парень все-таки запнулся.

– Ничего, ничего. И Тверскую. Молодец, Горелов, садись. Пять с минусом. Все поняли, как надо отвечать? – Учитель обвел взглядом учеников. – А теперь вопрос ко всем. В каком государстве вам хотелось бы жить? Горелов, ты опять? Ну ладно, говори.

– Красная Линия – самая великая и справедливая держава. Она будет стремиться построить Интерстанционал под руководством товарища Москвина!

После урока мужчина, сидевший позади учеников и незаметно наблюдавший за ними, подошел к преподавателю.

– Этот мальчишка, Горелов, кажется, один из самых способных?

– Да, парень – молодец. Четырнадцать лет, а как все усваивает. И характер у него есть, умеет себя поставить. В авторитете среди ровесников.

– Его ведь, кажется, усыновили?

– Кому и знать, как не вам, – вздохнул историк.

– А почему же от него отказались биологические родители? Я слышал, у мальчишки был изъян. Возможно, даже, – тут человек еще понизил голос, хотя их никто не слушал, – мутация? Его ведь дразнили – то Куцым, то Меченым.