Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2

«Бе же тогда нужда велика от иноплеменникъ, и гоняхут христианъ, велящее с собою воиньствовати. Князь же великыи Александръ поиде к цареви, дабы отмолити людии от беды тоя»[316].

Действительно, в начале 1260-х гг. в монгольской империи разгорелась гражданская война, которая привела золотоордынского хана Берке к вражде с иранским Хулагу. Во второй половине 1262 г. армия Хулагу пересекла р. Куру и вторглась в кавказские владения Берке. В Орде начался сбор войск для ответного удара[317]. Об этом сообщал египетский автор XIII в. Ибнвасыль:

«Когда Берке услышал, что войско Хулавуна уже вторглось в страну, он сделал воззвание к войску своему, чтобы садился на коня всякий, кому 10 лет (и более) от роду»[318].

Вполне можно допустить, что мобилизация коснулась и Руси. Эту версию, изложенную в ЖАН, принимает большинство исследователей[319]. Хотя встречаются и те, кто продолжают настаивать, что поездка в Орду была связана со стремлением упредить последствия восстания 1262 года на Северо-Востоке Руси[320]. Полагаем, что не стоит исключать обе возможности. Но последствия восстания 1262 г., вероятно, носили фискально-административный характер и никаких карательных акций не предполагали.

С другой стороны, мы располагаем известием Софийской 1-й летописи, которая развивает показания ЖАН:

«А полкомъ посланымъ бывшимъ попленити крестьяны, и бе же тогда велика нужа и от поганых, и гоняхуть люди, веляхуть со совою воиньствовати»[321].

Сообщается, что на Русь был отправлен специальный «полк» для сбора войск. И это относится именно к периоду осень-зима 1262 г. В этом случае поездка Александра в Орду была действительно необходима. А отправка войск на западную границу — более чем своевременной.

* * *

Как следует из изложения Жития, указание по организации похода под Юрьев Александр дал еще до отправки на Волгу[322]. С одной стороны, князь демонстрировал монголам свои проблемы на западных границах и невозможность выделить силы для войны в Иране. С другой, исполнял союзные обязательства с Литвой. Не стоит забывать также, что военные предприятия отвлекали население от внутренних неурядиц. Лишь недавно Суздальские земли сотрясало антиордынское восстание — накопившуюся энергию было удобно выплеснуть в Прибалтике.

В это время Орден вел ожесточенную борьбу в Курляндии и Пруссии. Серьезных сил для противостояния русским в Эстонии не было. Момент был выбрал очень удачно.

Примечательна также цель похода: ею не стал какой-либо орденский замок, как у литовцев. Сопоставимым по значению с Венденом (Цесисом) в Эстонии был Вильянди — орденская столица земли. Однако русские рати отправились не туда, а к Дерпту (Тарту, Юрьеву), который не имел орденских укреплений[323]. К 1262 г. — это крупный торговый центр со смешанным населением, среди которого были и русские[324]. Дерпт выступал важным посредником в торговых операциях как Пскова, так и Новгорода. Городские и епархиальные власти давно не вели и, судя по всему, не планировали наступательных акций на Востоке. Длительное время кафедра местного епископа вообще была вакантной. Формальным главой епархии являлся Рижский архиепископ Альберт Зуербеер, в диоцез которого входил Дерпт. Но и этот иерарх после поражения в 1253 г. не готовил анрирусских предприятий.

Как считает Е. Л. Назарова, главной причиной выбора Дерпта было богатство его посада, который и планировали разграбить интервенты[325]. Видно также, что поддержка союзной Литвы была удобным поводом для начала русского наступления в Прибалтике. Таким образом, главным организующим звеном выступил русско-литовский военный «союз королей» Миндовга и Александра, а целью принималось максимальное ослабление немцев (включая рижан и орденцев).

* * *

Можно сказать, что событиям русского похода под Дерпт (Юрьев) в 1262 г. повезло — их упоминание, порой очень подробное, сохранилось в нескольких независимых источниках. Прежде всего, о западном походе сообщает Житие Александра Невского. Отмечено, что в нем не участвовал сам князь, но был представлен своим сыном Дмитрием, которому препоручил землю и войско. Внимание к Дмитрию прослеживается по всему тексту ЖАН. Он, очевидно, был причастен к составлению памятника.

В связи с этим стоит подчеркнуть, что агиограф недвусмысленно указывал на преемственность политической линии. Последовательность изложения в ЖАН, если конспективно, такова:

1. Благоверный князь уже по рождении поражал современников своей мудростью и благочестием. Это было очевидно и представителю Запада, посетившему Новгород (ок. 1238 г.);

2. Затем «король части Римьскыя» захотел покорить Александра и Русь — Невский поход (1240 г.);