Сфера

— Да, — ответил Барнс. — Но ведь я могу и ошибаться? — Он взглянул на часы: — Я проведу инструктаж в 11.00. Я хочу, чтобы вы все присутствовали. — Он просмотрел список членов команды и обратился к Норману: — Собственно, мы следуем вашим рекомендациям по НФЖ.

Следуете моим рекомендациям, почувствовал внезапную слабость Норман. Господи Боже, я ведь только хотел заплатить за дом.

— Знаю, знаю, вы хотели бы увидеть практическое воплощение ваших рекомендаций. Поэтому я и включил вас в команду в качестве психолога, хотя, конечно, тут нужен бы был человек помоложе.

— Очень вам благодарен, — отозвался Норман.

— Ну, разумеется, — обаятельно улыбнулся Барнс. Он протянул свою ручищу: — Добро пожаловать в команду по НФЖ-контактам, д-р Джонсон.

Бет

Лейтенант показал Норману его комнату, тесную и какую-то унылую, похожую на тюремную камеру. Кейс Нормана валялся на койке, в углу стоял дисплей с клавиатурой, рядом лежало толстое руководство в голубом переплете.

Норман уселся на кровать, жесткую и негостеприимную, прислонился затылком к стене.

— Эй, Норман, — раздался нежный голосок остановившейся в дверях женщины. — Вот славно, что они и тебя в это втянули. Признайся, ведь все это по твоей вине?

Бет Гальперн, зоолог команды, вся состояла из контрастов. Это была высокая и худая тридцатишестилетняя женщина, которую можно было бы даже назвать хорошенькой, если бы не чересчур острые черты лица и почти мужское телосложение. Норману показалось, что за время, пока они не виделись, мужское начало еще больше возобладало в ней. Бет серьезно занималась легкой атлетикой и бегом; накачанные мышцы и мускулы выступали на ее шее, обнаженных руках и ногах, оголенных под шортами. Да и волосы ее были пострижены почти так коротко, как у мужчины.

И в то же время она носила украшения и пользовалась косметикой, да и походка у нее была весьма соблазнительной. У нее был нежный голос, а глаза — большие и влажные, особенно когда она говорила о живых существах, которых изучала. Тогда в ней проступало даже что-то материнское. Один из ее коллег по Чикагскому университету обращался к ней не иначе, как «мускулистая Мать-Природа».

Норман приподнялся, и она чмокнула его в щеку.

— Моя комната рядом, и я услышала, как ты пришел. Давно ты прибыл?

— Час назад. И все еще в шоке, — ответил Норман. — Ты веришь всему этому? Думаешь, это возможно?

— Думаю, да. — Она указала на голубое пособие рядом с его компьютером. Норман раскрыл его:

— «Правила личного поведения во время особо секретных военных операций», — он засунул большой палец между страницами убористого текста и вопросительно взглянул на Бет.

— Особо подчеркивается, — сказала она, — что следует держать рот на замке, иначе долгий срок заключения в военной тюрьме обеспечен. И никакой телефонной связи. Да, Норман, я думаю все это слишком реально.

— И под нами находится космический корабль?

— И под нами действительно что-то есть. И это потрясающе. — Она заговорила очень быстро: — Для одной только биологии невероятные возможности — ведь все, что мы знаем о жизни, относится только к нашей планете.

Но, на самом-то деле, жизнь на нашей планете однообразна. Все живые существа, от водорослей до человека, устроены одинаково и состоят из одних и тех же ДНК. Сейчас же нам предоставляется случай познакомиться с иной жизнью, иной во всех отношениях. Это потрясающе, правда?

Норман кивнул. Он думал о другом.

— А что ты скажешь насчет невозможности позвонить отсюда? Я обещал позвонить Эллен.

— Ну, я пыталась связаться с дочерью, а они заявили мне, что никакой связи с землей нет. Если в это можно поверить. У ВМС больше спутников, чем адмиралов, но они уверяют, что нет ни одной доступной линии, чтобы позвонить. Барнс сказал, что проведет кабель. Вот так.

— А сколько сейчас Дженнифер? — поинтересовался Норман, довольный тем, что имя дочки Бет всплыло в памяти. А вот как звали ее мужа? Он был физиком, насколько мог припомнить Норман, такой светловолосый, с бородой и всегда носил галстуки бантом.

— Девять. Ее сейчас приняли в Малую лигу Эван стона. Пока не игроком, а только подавальщиком мячей. — Голос ее звучал гордо. — А как твоя семья? Эллен?

— Прекрасно и она, и дети. Тим закончил второй курс в Чикаго, Эми в Андовере. А как…

— Джордж? Мы развелись три года назад, — сказала Бет. — Джордж год стажировался в Женеве, искал какие-то уникальные частицы, и кажется нашел то, что искал. Она француженка, и он говорит, что готовит она божественно. — Она пожала плечами. — Ну, а моя работа идет превосходно. Последний год я работала с цефалоподами — спруты и октопии.

— Ну и как они?

— Страшно интересно. Знаешь, это такое удивительное ощущение — улавливать зачатки разума у этих существ, особенно у октопий. Этот октопус смышленее собаки, из него бы могло получиться чудесное домашнее животное. Ах, это такое милое, умное, славное и очень эмоциональное существо, этот октопус. Но мы не привыкли думать о них так.

— А вы их едите? — спросил Норман.

— О, Норман, — улыбнулась Бет. — Ты обо всем думаешь с точки зрения еды?