Шалун в ее постели

Джаррет со стоном опустился в свое кресло за письменным столом. Господи, ну почему он все время о ней думает? Он должен забыть о ней, должен выбросить ее из головы. Впрочем, он пытался ее забыть, но из этого ничего не получилось. Когда он вдыхал запах хмеля, то сразу же вспоминал чудесный запах исходивший от нее, когда же видел пену в чанах, где бродило сусло, невольно думал о ее роскошных волосах. А ночами, когда тускло светились лампы и воцарялась тишина, он вспоминал, как предавался с ней любви в крохотной комнатке за конторой «Лейк эль».

О Господи, он никак не мог ее забыть, ничего не мог с собой поделать! И он ужасно тосковал по ней, безумно тосковал…

Тут дверь кабинета отворилась, и Крофт доложил:

— Пришел мистер Пинтер, сэр, примете его?

— Да, конечно.

Что ж по крайней мере сыщик отвлечет его от мыслей об Аннабел.

Усевшись, Пинтер сразу перешел к делу.

— Я нашел конюха, который в тот день седлал лошадь для вашей матери. Он сказал, что Десмонда никогда не видел и ничего о нем не слышал. Но ваша матушка… Видите ли, она сказала конюху нечто очень странное… Возможно, вас, сэр, это заинтересует.

— Да-да, Пинтер, я вас слушаю.

— Так вот, сэр… она… э-э… Ваша матушка просила конюха, чтобы он не говорил вашему отцу, куда она отправилась. Понимаете, о чем я?..

Джаррет молча кивнул. Было совершенно очевидно: мать поехала не на встречу с отцом; более того, она явно не хотела с ним встречаться. Но как же отец узнал, куда она отправилась? И почему последовал за ней? Ведь в то время они почти не разговаривали…

— А Десмонд? Вы о нем еще что-нибудь узнали? Мастерс сейчас пытается придумать, как взглянуть на более ранние варианты завещания бабули.

— Мне известно только одно: в то время ваш кузен испытывал существенные материальные затруднения.

— То есть он отчаянно нуждался в деньгах?

— Совершенно верно, сэр.

— А могла ли моя мать поехать на встречу с Десмондом? Может, разозлившись на отца, она хотела объединиться против него с кузеном? В отличие от всех остальных она никогда не испытывала к нему неприязни.

— Это не исключается. Но еще раз повторяю…

— Да-да, помню. Нам нужны доказательства. Что ж, Пинтер, продолжайте копать.

Сыщик кивнул:

— Разумеется, сэр. Но вам следует знать: Десмонд все еще источает яд. Впрочем, к его словам не очень-то прислушиваются. Все в восторге от того, как вы руководите пивоварней. Ходят даже слухи о большом контракте с Ост-Индской компанией.

— Это не слухи! — с гордостью заявил Джаррет.

— О, значит, вас можно поздравить? Уверен, сэр, Лейки будут счастливы.

Джаррет вздохнул.

— Между прочим, я сделал мисс Лейк предложение. Но она мне отказала.

— Неужели?

— Похоже она считает, что ей не нужен такой муж, как я.

Пинтер в задумчивости посмотрел на собеседника. Потом проговорил:

— Возможно, ваши успехи, сэр, заставят ее передумать.

Снова вздохнув, Джаррет покачал головой:

— Нет, едва ли. Нужно быть сумасшедшей, чтобы выйти за такого, как я.

Сыщик с усмешкой пожал плечами:

— Не уверен, сэр, Я видел и более странные союзы. Например — брак вашего старшего брата. Так что я на вашем месте не терял бы надежду. Мне известно по опыту, что умным женщинам для принятия столь ответственного решения требуется немного больше времени, чем считают мужчины. И нельзя винить их в этом. Ведь женщина, выходя замуж, отказывается от большего, чем мужчина, не так ли?

После ухода Пинтера эти его слова еще долго звучали в ушах Джаррета — словно кто-то повторял их раз за разом. Что ж, сыщик был прав. Ведь Аннабел, если бы вышла за него, пошла бы на очень серьезный риск — могла лишиться сына. А он ничего не предложил ей взамен, кроме своего имени и обещания, что станет другим человеком. Но что он сделал для того, чтобы доказать, что может стать другим? Совершенно ничего не сделал. И он хотел, чтобы она поверила ему на слово. Но ведь Аннабел уже когда-то поверила одному негодяю… Почему же он считал, что ему, Джаррету, она должна поверить, несмотря ни на что?

Кроме того, Аннабел кое в чем была права. Притворяясь, что не имеет сердца, он просто берег его, потому что боялся риска. Ведь если он позволит себе полюбить Аннабел, а потом судьба отнимет ее у него, как отняла мать и отца…

Впрочем, нет! При чем здесь судьба? Ведь информация Пинтера свидетельствовала о том, что судьба не имела к его родителям никакого отношения. И признание Оливера свидетельствовало о том же, хотя Джаррет не желал этому верить. Но почему не желал верить? Ответ мог быть только один. Если мать застрелила отца не случайно, если все произошедшее было следствием умысла, значит, он, Джаррет, всю жизнь верил в ложь.

Но стоило ли и дальше верить в ложь, то есть лгать самому себе? Разумеется, не стоило. Потому что лгать самому себе — это просто-напросто глупо. Но если так, если он решил быть честным перед самим собой, то следовало признать: ему нужна Аннабел, ему нужно, чтобы она всегда была с ним рядом, чтобы она была в его жизни, Только в этом случае его жизнь будет хоть чего-то стоить.

Глава 26